Ойвена вчера побили, говорят,
хворостиной... Другие считали, что прав советник Ванвейлен, потому что в
замке Ятунов недаром выпал кровавый снег и два дня не таял.
-- Зато, -- возражали им, -- Марбод Кукушонок женился на горожанке.
Тодди Одноглазый, из бывшей свободной общины Варайорта, покачал головой и
сказал:
-- Однако, зря Марбод Кречет всех чужеземцев обидел. Вот советники
Арфарра или Ванвейлен -- разве это плохо? Другое дело пиявки всякие вроде
Даттама. А вот у нас соседняя деревня -- вот их бы передушить, хуже
чужеземцев.
В том, что Марбод Кукушонок не того чужеземца обидел, сходились все.
Марбод Кукушонок подскакал к Даттаму и спросил тихо:
-- Ну что? Остается ли ваше предложение в силе?
-- Разумеется, -- ответил Даттам. -- И, конечно, новый король Варнарайна
не обязан быть связан этим самым... выборным советом, который он навязывает
королю старому.
Никто не слышал этого разговора, однако Бредшо, улучив минуту, спросил у
Даттама:
-- Что ж? Верите ли вы, что Марбод Белый Кречет добьется, чего хочет?
Даттам сел на старую, раскрошенную ступеньку амфитеатра, поковырял
камешки.
-- Еще нигде, -- ответил он, -- и никогда в мире выборные советы не
управляли странами... Я видал, как пытались создать новое и небывалое, и
видал, чем это кончалось.
Бредшо поглядел и сухо заметил:
-- Я заметил, что чудеса время от времени происходят в природе. Почему бы
им иногда не случаться в истории?
Даттам засмеялся и ответил для Даттама весьма неожиданно:
-- Новое рождается не на торжище или собрании, оно рождается в тишине.
x x x
Всю дорогу советник Арфарра ни с кем не говорил, а внимательно читал
копию новой хартии.Во дворце Ванвейлен и Арфарра прошли в третий кабинет.
Ванвейлен, по привычке сел за низенький столик для игры, развернул перед
собой свиток. Арфарра убедился, что они одни, и, против обыкновения, мягко
ходя по ковру, спросил:
-- Ну, и что вы об этом думаете?
Ванвейлен разглядывал подписи под прошением.
-- Я, конечно, не знаю, как ему это удалось, -- сказал Ванвейлен. --
Потому что сеньоры вовсе не глупы, и, не будь города так сильны, никогда бы
этих подписей не поставили. Ну и, наверное, все были пьяны и веселы, и
знали, что Марбод Белый Кречет владеет приемом, "орел взлетает на небеса" и
"ящерица ловит муху", и меч его -- как молния, и дыхание его коня как туман
над полями... Вы сами говорили мне, что лучший полководец тот, кто выиграл
войну, не начав. И вы этого добились, ибо даже знать готова помогать вам в
укреплении народовластия.
Советник сел в кресло и стал оглядывать стены. Третий кабинет был его
любимый: гобелены, синие с золотом; золотое зеркало у потайных дверей, и
рисунок на гобеленах подчинялся не законам живописи, а законам
повествования: художник рисовал зверей не так, как они есть, а так, как ему
было важно -- кое-где прорисовал скелет, а кое-где не нарисовал хвоста, а
глаза и усы, как самые важные части, изобразил во всех местах тела по много
раз.
Советник Арфарра поглядел на Ванвейлена и спросил:
-- Какого -- народовластия?
Вопрос был вполне уместный. Отчет о последнем случае народовластия,
приключившемся в городе Мульше две недели назад, лежал у Ванвейлена на
рабочем столе и заканчивался так: "И как только они показывались, народ
схватывал их и без жалости убивал, так что многие погибли по наговору
соседей и еще больше -- из-за денег, данных в долг".
-- Такого, -- cказал Ванвейлен, -- при котором то, что касается общего
блага, решается общим волеизъявлением, как и велит закон, при котором города
сами
