на... из подражания. Заклял: "Быть вам свободными и
варайортовыми, пока стоит озеро"
-- Пока стоит озеро, -- с легким ужасом проговорил Бредшо, вспоминая
листки с расчетами. О господи! А он-то, дурак, подумал, что фургон с
динамитом был нужен Даттаму для облегчения горных работ!
Девка опять встряла в разговор:
-- К ним приходили проповедовать, а они: "Мы в грязи не пашем, нам нет
дела до ваших королей -- ни убитых, ни воскресших". Мы, мол, подданные
императора и свободные люди. И если есть на небе правда, -- прибавила она,
-- то из-за того, что они не пристали ни к графу, ни к божьим людям, им
сегодня будет плохо.
Бредшо подхватил меч, набросил на плечи ферязь и побежал к двери.
x x x
Хотя Золотой Государь запретил называть озеро Серединным Океаном, никто
по-другому никогда не говорил.
Посреди океана был островок не меньше доильного загона. На островке --
храм Варайорта и место для народных собраний под священной желтой катальпой.
По берегам было столько яиц, что трудно было их не раздавить: утки-хохлатки,
священные птицы Варайорта, гнездились невозбранно.
Всю ночь люди Даттама рыли шурфы и закладывали патроны. Утром
переправились на островок. Народное собрание было многочисленно, как
никогда, все съехались с оружием и стояли на том и этом берегу. Граф тоже
взял с собой всех дружинников, однако, большую их часть на остров не
пустили. Обе стороны знали, что законы законами, но на то и оружие, чтобы
добиваться исполнения законов. Граф смеялся: "Я над этой общиной имею ту же
власть, что и король, ибо здесь не считаются ни с моими, ни с его
распоряжениями".
Это было преувеличением: за уголь, за охоту в горных лесах граф получал
треть добываемого в рудниках. Однако ему хотелось большего, и он
обрадовался, когда в прошлом году Даттам предложил: храм вызовет общину на
божий суд, получит рудники и отдаст их в лен графу. Граф бы, конечно,
предпочел получить эти земли в собственность, а не во владение, однако
выбирать не приходилось.
Граф подозвал к себе своего домашнего колдуна и велел погадать: чем
кончится суд и много ли умрет людей? Колдун долго тряс свое лукошко, а потом
сказал:
-- Кто выиграет тяжбу, я не знаю, потому что это не от тебя зависит. Зато
вижу, что ты еще до вечера поссоришься с Даттамом, а причиной ссоры будет
друг Даттама, чужеземец...
Горняки сошлись у алтарей, совершили жертвы. Даттам произнес положенные
формулы: мол, если бог этого хочет, пусть озеро уйдет в землю, -- и воздел
руки к небу.
Как говорится: налетел вихрь, закружились голубые мечи. Рвануло так, что
своротило все каменные варайортовы челюсти, в положенных местах. Рудокопы
увидели, как хлещет вода, словно гной из нарыва, закричали. Бился в ямах
карп, отступал Серединный Океан, уплывали вместе с ним огненные кони и
золотые черепахи, и животворящие семена мирового древа, которым полагается
оплодотворять землю, и прочая нечисть. Люди кричали и падали вокруг него на
колени, как двенадцать лет назад.
Даттам задыхался. Желтые цветы с катальпы летели на землю, дерево трещало
и клонилось, тысячи птиц орали в воздухе громче людей, островок стал
полуостровом, обнажилось зеленое смрадное дно.
А после этого Даттам взглянул на ту сторону и увидел, что повсюду стоят
вооруженные люди, и они вовсе не считают, что суд кончился, если стороны еще
не подрались. Община стояла в основном на островке, а дружинники графа -- на
берегу.
Даттам поглядел на зеленое смрадное дно между ними, и подумал: "Плохо
будет драться в этой грязи и иле, потому что графские конники не будут
