флигель.
Флигель был заставлен ретортами и пузатыми кувшинчиками с химическим
сырьем. В углу громоздились грубые ящики с прокаленным и протертым через
решета кизельгуром, -- очевидно, наполнитель для динамитов. Надпись на
перегонном кубе советовала очищать мысли. В кубе плавали желтоватые опивки.
Бредшо сначала подумал, что из глицерина делали лишь динамит, потом подошел
к глиняным корчажкам в углу.
В таких корчажках обычно продавали дорогое инисское вино, и именно эти
корчажки проницательный Марбод заметил перед палаткой Арфарры незадолго до
страшной истории, приключившейся с замком герцога Нахии. От обычных винных
корчажек они отличались только жирным красным крестом на донце, а на
некоторых, помимо прочего, имелась грубая надпись из цифр и букв. Бредшо,
поразмыслив немного, сличил надпись с другими колбочками и пробирками и
решил, что это правильная формула акролеина, или схожего отравляющего газа.
Было ясно, отчего умер щенок. Было также ясно, что Даттам полагался не на
одну арифметику, и газ был приготовлен на случай, если кому-то захочется
бунтовать: замок -- вверху, осаждающие -- внизу, газ -- тяжелее воздуха.
На столе лежали мятые черновики с графиками и рассчетами, в которых, по
глубоком раздумьи, можно было узнать рассчет силы ударной волны.
Поверх расчетов Даттам рассеянно чертил пером: мертвая рябь Серединного
Океана и над ней: сук мирового дерева, изломанный, толстый, обсыпанный
снегом. На суку -- нахохлившаяся птица. Картинка была бы дьявольски грустна,
если бы Даттам с редким садизмом не нарисовал под суком мертвеца в том
месте, где по канону висит золотой гранат.
"Уродился он, что ли, такой или его в детстве обидели?" -- подумал
Бредшо. Потом сел на трехногий табурет и горько заплакал. Он надеялся, что
динамит -- это так, случайность. Побочный продукт производства философского
камня. Увы! Алхимией здесь и не пахло, -- пахло настоящей наукой. Оксиды,
конечно, именовались "убитыми металлами", автоклав в углу был украшен чернью
и серебряной насечкой в виде облаков и листьев. Но, судя по этой
лаборатории, Страна Великого Света могла столько понять в их корабле, что
Бредшо было даже страшно себе это представить.
x x x
Бредшо воротился в горницу. Босая девка, подоткнув паневу, скоблила пол.
Старик-колдун ждал его с зельями и травами.
Бредшо выпил отвар. Да, недаром господин Даттам продает варварам
высококачественные мечи, а они, идиоты, думают, что с мечами еще можно
завоевать империю. Или -- можно? Ведь ни пушек, ни ружей у империи, видимо,
нет. Как так: иметь химическое оружие и не иметь огнестрельного? Должны же
быть закономерности, если не в истории общества, то хоть в истории науки?
-- А где Даттам? В рудниках? -- спросил Бредшо.
-- С Серединным Океаном судится, -- усмехнулся колдун.
-- С каким Океаном, -- не понял Бредшо.
-- С Серединным. Озеро тут есть у горняцкой общины, так у них договор с
богом: быть общине свободной, пока озеро не провалится в землю...
-- Свободной? Разве все вокруг -- не графское?
-- Земля -- графская, а рудники -- Варайортовы...
Девка шваркнула тряпкой об пол и встряла в мужской разговор:
-- Варайорт -- ложный бог, шельмец. Он как горы сделал? Спер у божьего
зятя шапку, растряс волосинки рудными жилами. Поэтому мир так дурно устроен,
что краден, как деньги торговца.
Старик сказал:
-- Женщина, что ты понимаешь? Мир -- как цветок, изукрашен дивным
узорочьем, и всякий человек из нашей деревни -- образ и подобие божие. А
Варайорт сделал себе особых людей -- не из глины, а из собственного кала, и
Серединный Океан
