Шавию?
Даттам усмехнулся:
-- В Иниссе одна травка хорошо растет. Раньше жрецы эту травку ели и
предсказания делали, а в наш век, как сетуют со всех сторон, все священное
идет на потеху толпе. Завелись люди, растили эту травку и сбывали. Сулили
Шавии отступное, а он их гонял и гонял. Наконец понял, что огня соломой не
потушить, и заключил соглашение, что половина сбора с травки поступает через
него в пользу бедных. И когда пришла пора откупаться от столичных
инспекторов, Шавии лично откупиться было нечем.
Внутри избы пахло потом и паленой щепой. Прядильщицы сидели, задрав серые
рубахи, и пускали веретена от бедра к колену и обратно. А парней было мало.
Они глядели на расписные доски и задранные рубахи и пускали слюни.
Даттам выбрал себе двух девиц и велел им идти с ним, а Бредшо замешкался.
Когда он вышел из избы с девицей, было уже темно: по небу бежали рваные,
мелкие облака, и на полях в вечереющем воздухе крутились маленькие вихри, --
говорили, что в каждом вихре крутятся души погибших или замученных, и что
если бросить в середину вихря нож, то раздастся крик, а нож окрасится
красным. В последние годы все больше вихрей носилось по этим местам.
Парни стояли у избы притихшие и злые, глядя исподлобья на господ, и хуже
всех глядел на Бредшо высокий парень в синей рубахе: видимо, жених девушки.
На пороге избы Бредшо встретился Шавия:
-- Это правда, что Даттам возьмет с вас 50% за провоз золота в империю?
Как уже было сказано, между Ванвейленом и Даттамом был намечен
поручительский договор, согласно которому один купец доверял другому купцу
везти его имущество, а прибыль делили пополам. Таким образом юридически
золото в империю ввозил Даттам.
-- Трудно сказать, -- признался Бредшо. -- Я еще не подписал договора, а
других способов нет.
-- Отчего же нет? -- возразил Шавия, -- Даттам повезет в империю серебро
из здешних копей. Предложите Даттаму следующее: вы продаете ему золото -- за
серебро и одновременно заключаете контракт на последующую продажу серебра за
золота, уже в империи. Для Даттама эта сделка все равно выгодна из-за
комиссионных, а монополии на ввоз серебра в империю у храма нет.
Помолчал и добавил:
-- Только не говорите Даттаму, что это мое предложение.
На следующее утро Даттам и Бредшо завтракали в избе, и Даттам выговорил
Бредшо, что тот дал девице целых два ишевика. Бредшо отвечал, что это
потому, что она оказалась девушкой.
-- А-а, ну это другое дело, -- протянул Даттам и закричал хозяйке, чтобы
та закрыла въюшку.
-- А вы, господин Даттам, вы еще не раздумали брать нас с собой в
империю?
-- Не раздумал, -- сказал Даттам, -- но все упирается в ваше, Сайлас,
упрямство. Вы не хотите подписывать доверительный договор, а я не могу
пустить в империю другое золото, кроме как принадлежащее храму.
-- Очень хорошо, -- сказал Бредшо. -- Я хочу сделать так: мы подпишем
договор, что я продаю вам золото взамен серебра из здешних копей, а потом мы
подпишем форвардную сделку на продажу вами золота за серебро, уже на
территории империи.
Глаза Даттама бешено взблеснули, и он треснул рукой по столу, отчего стол
крякнул и присел.
-- Так! -- сказал Даттам, -- это кого же я должен благодарить за совет?
Никак этого выродка Шавию?
-- Шавия тут не при чем, -- взъярился Бредшо, -- стыдитесь, Даттам! Хоть
один раз заработайте деньги честно!
-- Мне не нужно често, мне нужно много, -- ответил Даттам.
На следующий день договор был подписан.
x x x
Два дня не случалось ничего, о чем стоит рассказывать. На пятнадцатый
день путешествия въехали в графские земли. Бредшо
