сообразил, почему в
Мертвом Городе нет деревьев: их все время вырубали на палисады, частоколы и
костры.
В самой Ламассе было людно и весело. Нищий монашек-ятун привязался к
Ванвейлену, клянча погадать. Ванвейлен кинул ему монетку и спросил, мудрый
ли человек советник Арфарра. Нищий спрятал монетку и сказал:
-- Мудрому человеку, однако, не пристало быть при королевском дворе.
Ванвейлен доехал до своего городского дома. Дом раньше был пекарней и
лавкой. Тын вокруг был прочный и гладкий; городские цеха запрещали иметь
зазывные вывески и иным способом отбивать покупателей друг у друга. На
воротах бывшей лавки висел, впрочем, щит с бронзовым навершием. Городская
ратуша раздала для украшения щиты, захваченные в битве против далянов,
когда, по словам горожан, "третьи стали первыми".
Ванвейлен спешился во дворе. У коновязи ели овес два незнакомых недорогих
коня: саврасый и вороной с белой отметиной. Ванвейлен вгляделся в шитье на
переметной суме -- два лося с длинными переплетенными шеями, "травяное
письмо". Гонцы от графа Арпеша, стало быть, известия о Бредшо после
двухнедельного перерыва.
Ванвейлен взбежал в обеденный зал. Пятеро землян сидели вокруг дубового
стола и вид у них был такой, про который говорят: и пест сломался, и ступка
треснула...
-- Бредшо?! -- спросил Ванвейлен, увидев письмо.
-- С Бредшо пока все в порядке, -- ответил Хатчинсон.
А Стависски влепил кулаком по столу и сказал:
-- О, боже мой! Какие мы идиоты! Страшно думать, что с нашим кораблем
делают в империи!
Глава ДВЕНАДЦАТАЯ,
в которой рассказывается, как господин Даттам
кинул Сайласа Бредшо на триста тысяч ишевиков.
Из дневника Бредшо:
1-й день Суюн третьего месяца.
Вот уже вторую неделю, как я путешествую с Даттамом, самым крупным
торговцем королевства и побратимом короля.
Официальная цель нашей поездки состоит в том, чтобы судиться с общиной
бога-рудокопа Варайорта. Есть где-то в горах серебряный рудничок, на который
Даттам положил глаз. Земля вокруг рудничка принадлежит дружественному
Даттаму графу какому-то, но -- вот загвоздка, -- сама община рудокопов
свободна. Рудокопы люди серьезные, потомки каких-то не то разбойников, не то
повстанцев, и в конце предыдущей династии заимели от государства договор,
согласно которому не продадут себя никому, пока "стоит белое озеро и белая
скала", -- имеются в виду озеро и скала на островке.
Словом, дело Даттама весьма безнадежно, -- несмотря на всю его жадность,
озера ему не выпить, а крестьяне здешних мест весьма консервативны и условий
таких договоров, об озерах и скалах, придерживаются буквально.
3-й день Суюн третьего месяца.
Я долго думал, что покупает Даттам, и понял. Он покупает на этот раз
военную силу. А если такой человек, как Даттам, покупает военную силу, это
значит, что скоро на нее будет большой спрос, и скоро воины будут приносить
самый большой барыш.
За тонкостанную девицу сеньоры продают Даттаму самих себя, в надежде на
щедрость хозяина, а паче того -- в надежде на грабежи под его руководством.
7-й день, Ишан, третьего месяца
Все наши спутники преданы Даттаму безраздельно, не считая эконома Шавии.
Это тот человек, который раньше управлял в здешних местах землями храма.
По Шавии можно составить живое представление о манерах чиновника империи.
Считает своим долгом беседовать со мной, как с дикарем и ребенком, о
могуществе страны Великого Света. При этом рассказывает такие вещи, которые
я на месте империи прятал бы глубоко в шкафу: ну зачем, в самом деле,
разъяснять, как по приказу императора Аттаха партию либералов, вздумавших
