-- резонно рассудил Хатчинсон, -- вряд ли
Кукушонок тут не при чем. Скорее всего, он ждал этих двоих на берегу. Иначе
как он там оказался и зачем бросился бежать? Кроме того, он убил, из одного,
заметьте, удальства, молодого горожанина. Между прочим, у того осталось двое
сирот и молодая вдова. В-третьих, мы не можем доказать, что Кукушонка на
корабле не было, без ссылок на необычайное.
Ванвейлен, однако, заявил в ратуше:
-- Я не убежден, что Марбод Ятун виновен в нападении на мой корабль и в
суд на него не подам.
"Разумный человек, -- подумал выслушавший его судья. -- Боится
связываться с Ятунами".
-- Разумеется, -- кивнул он и вручил ему повестку свидетеля.
-- Разве, -- удивился Ванвейлен, -- у вас возбуждают иск, если истец не в
обиде?
Он очень твердо усвоил на предыдушем суде, что, если истец или его род не
подают жалобу на ответчика, то и суду не бывать.
Судья улыбнулся горделиво.
-- Преступление совершено на городской территории. Это в королевском суде
не понимают, что преступник наносит ущерб не одному человеку, а общему
благу. Не хотите быть истцом -- так будет истцом общее благо.
-- Так, -- сказал Ванвейлен. -- Я правильно понял: если человека убивают
в черте города, его судят присяжные, а если за чертой -- то судят божьим
судом. Если убивают в будни -- наказание одно, в праздники другое; если
убивают, скажем, свободнорожденную женщину, то платят сто золотых, а убивают
вольноотпущенницу -- пять золотых?
-- Пять золотых, -- возразил судья, -- это за старуху или девочку. А если
вольноотпущенница может рожать -- то пятнадцать золотых.
-- О, Господи, -- сказал Ванвейлен и вышел.
Судья посмотрел ему вслед. Купец -- а рассуждает, как чиновник империи...
x x x
Судебное разбирательство началось в четыре часа пополудни.
Ламасса по праву гордилась своим судом. Городской суд соблюдал древние
законы рационального судоговорения. Никаких божьих судов, никаких ордалий,
поединков, каленого железа и прочего. Судья, обвинитель, адвокат -- и
присяжные.
Правда, кого только в королевстве не именовали присяжными! В королевских
судах присяжными, точнее, соприсяжниками, назывались те десять, а то и
семьдесят человек, которые вместе с подсудимым клялись в его невиновности и,
в случае ложности клятвы, делили с ним небесную кару.
В мирских судах присяжными назывались очевидцы происшествия, и число их
колебалось в зависимости от характера преступления. Если преступление было
тайное, как, например, убийство, то могло не найтись ни одного присяжного, а
если явное, как, например, порча или колдовство, -- так вся округа ходила в
присяжных.
В соседнем городе Кадуме присяжными были три тысячи голодранцев,
получавших за судейство три гроша в день. Дополнительные деньги присяжные
получали в случае конфискации имущества подсудимого, и недаром говорили, что
в городе Кадуме перед судом опаснее было быть богатым, чем виновным.
А в городе Ламассе присяжные, от десяти до двадцати человек, выбирались
из числа самостоятельных и ответственных граждан, слушали адвоката, слушали
обвинителя и выносили приговор, руководствуясь совестью, законами и
прецедентами.
Город гордился, что правосудие в нем было не только способом пополнения
казны, и что убийца отвечал за преступление против общего блага, а не
уплачивал убыток, нанесенный ответчику.
Город называл свои законы законами Золотого Государя. Это было некоторым
преувеличением. Большая часть дел, связанных с убийством, воровством,
грабежом и прочим, давно судились по прецедентам. Ну, а если прецедентов не
было -- справлялись с Золотым Уложением.
