и глядел в черепаховую трубку на две
фигурки: в синем плаще и в серой епанче, спускающиеся к городу. И опять
разговора не было слышно, -- слышно было только, как шевелится трава, да
ворочаются под ней знатные мертвецы. Неревен вытащил из-за пояса подаренный
ему отрез шелка, поглядел на трехцветный узор и едва не заплакал от обиды.
Ах, как бы ему хотелось услышать, о чем говорят эти два варвара-пса!
И вдруг Неревен вспомнил о чужеземном талисмане, -- стальной чечевичке,
-- и о том, как быстро вытащил талисман чужеземец -- верно, за талисманом и
прибежал? Как же он узнал, куда бежать? Может, этот талисман как раз вроде
бусинки с четок бога Бужвы, небесный доносчик, который все слышит и
рассказывает хозяину? Как шакуников глаз -- тут лучше видно, а там лучше
слышно.
И тут Неревен вздрогнул: как же может быть талисман без узоров? Это
только шакуников глаз и без узоров действует, а в талисмане узоры самое
главное...
Марбод и его спутник скрылись в домике у городских стен на берегу реки.
Неревен побежал за ними, обошел крепкий тын, разобрал заклятье на воротах.
Он уже совсем собирался уходить, когда калитка скрипнула, и в ней показался
Марбод с какой-то женщиной.
Неревен тихо последовал за ними сквозь толпу и костры на городских
улицах.
Через час Неревен сидел за столиком на освещенной лодочной веранде и пил
чай. В голове у него все прыгало. Марбод Кукушонок -- на радении ржаных
корольков? Великий Бужва! Да от такой новости у него вся дружина разбежится!
Неревен украдкой косился вправо. Там, через два стола, сидели трое со
знаками городской охраны и пили вино. Смазливая служанка принесла новый
кувшин и с ним подала записочку. Молодой охранник жадно схватил ее,
развернул; В анонимной записочке сообщалось: так, мол, и так, нынче в
нарушение законов страны ржаные корольки собрались в Охряных Складах.
Охранник прочитал записку, захохотал и кинул в очаг.
Неревен вздохнул и незаметно вышел.
Вот представить себе, что в империи заведется такая секта: налоги -- не
плати, власти -- не служи, казенным богам -- не кланяйся. Какое государство
ее потерпит?
Но увы: королевство -- не государство. Законы, как ручные собачки: лают,
да не кусаются. А ржаные корольки -- как сорняк на казенном поле: ай-ай,
какая гадость, а полоть некому. Указ есть -- исполнителей нет.
Разве это охранники? Это ж добровольцы, по жребию выполняют гражданский
долг. Бесплатно. А за бесплатно кошку ловят не дальше печки. Разве ж побегут
добровольцы из освещенной лодки ловить тех, кого они не ловят в будни?
Неревен шагал по праздничной гавани. Кругом плясали и пели. Над
освещенными лодками, как над курильницами, вились вкусные дымки. Меловые
горы с той стороны залива были как белые ширмы с вышитыми кустиками и
надписями, и далеко-далеко в глубине, прямо напротив заброшенных складов,
качался заморский корабль с картинки. У кормы его лежала в воде луна Галь.
Давным-давно койот сказал волке, что это не луна, а кусок бобового сыра на
дне, -- волк соблазнился сыром, стал пить море, чтоб достать луну, и подох.
Как заставить волка выпить море?
От заморского корабля отошла большая лодка и поплыла к освещенному
берегу. Корабль опустел.
Неревен шел мимо лодок, заглядывая на веранды.
Воровской цех в городе был всегда, а сейчас, когда король отпустил грехи
всем новопоселенцам, разросся необычайно. Кроме того, в городе было полно
паломников к празднику Золотого Государя. А паломники -- дело страшное:
сплошь убийцы и воры. Мирской суд присуждал их к паломничеству во искупление
грехов, а они грешили по пути по-старому,
