наверное, в истории бывают сильные и слабые государи, и
не бывает государей прелюбодействующих, ревнующих, безумствующих и
воскресающих. Он, наверное, думает, что история ходит, как луна, по
непреложным законам, как это думают Даттам и Арфарра. И получается, что не
очень-то он умен, потому что даже лепешки не съешь без неожиданностей, а уж
истории без неожиданностей не бывает."
Наконец явилась королевская сестра Айлиль со служанками. Неревена усадили
петь. Королевна похвалила песню, и еж из живота убежал, и небо стало мило, и
земля хороша, и даже чужой мир -- неплох. Разве пустили бы его в империи в
женские улицы во дворце?
Девицы затормошили Неревена:
-- Тебе паневу надеть -- будешь как девушка!
Королевна разглядывала вышивку:
-- Смешно: в империи мужчины, как женщины -- даже вышивают.
Неревен стал объяснять, что так умеют вышивать только в их деревне, не
узорами, а заветным письмом. Когда государь Аттах восстановил буквы и
запретил иероглифы, старосты выхлопотали специальное постановление, что-де
такой-то деревне дозволяется учить неисправные письмена для шитья оберегов и
покровов во дворец.
Чужеземец, Ванвейлен, потянул к себе дымчатые ленты.
-- А что же, -- спросил он, -- государь Аттах сделал с неисправными
книгами? Сжег?
Неревен глядел, как чужеземец перебирает паучки и отвивные петли -- и тут
душа его задрожала, как яйцо на кончике рога. А ну как поймет?..
-- Как же могут быть старинные книги -- неисправными, -- удивился вежливо
Неревен. -- Книги были все правильные, только письмена неисправные. Государь
Аттах сам лично следил за перепиской, чтобы ни одного слова не потратилось.
-- Гениально, -- с тоской почему-то сказал чужеземец, -- зачем жечь
старые книги, если можно запретить старый алфавит?
Королевна показывала гостям новые покои.
-- А правда, -- спросила она эконома Шавию, -- что дворец государыни
Касии в Небесном Городе -- как восходящее солнце и изумрудная гора, как роса
на лепестках лилии?
Шавия хитро прищурился.
-- Спросите у королевского советника. Он-то там побывал, правда,
недоволен остался.
Неревен вздрогнул. Арфарру сослали первый раз, когда он подал государю
доклад о том, как строили государынин дворец. Доклад бродячим актерам
понравился, а государя смутили злые люди.
-- Королевский советник, -- сказал другой монах-шакуник, управляющий
Даттама, -- не дворцом был недоволен, а самой государыней. Знаете, что он
сказал? "Если женщина домогается власти, -- это хуже, чем мятежник на троне.
Оба должны думать не об общем благе, а об укреплении незаконной власти".
Но королевна неожиданно сухо возразила:
-- Арфарра прав. Государыня Касия -- говорят, простая мужичка. И ведьма.
Ибо разве может мужичка обладать красотой, от которой падают города и
царства?
Шавия прикусил язык.
Но за чаем со сластями собравшиеся глядели на Неревена и шептались, что
королевский советник, видать, утром был у короля в опале.
-- А правда, что господин Арфарра был наместником Иниссы? -- спросил
усатый, как креветка, граф Шеха у эконома.
Тот важно кивнул.
-- А правда, что он -- соученик нынешнего наследника престола, экзарха
Варнарайна?
-- Вот именно, -- значительно сказал эконом Шавия, -- император его
сослал, наследник его прогнал -- а король его в почете держит.
"Ах ты, тыква с требухой, и глаза твои скользкие, как тыквенные семечки,
и душа такая же!" -- мысленно воскликнул Неревен.
-- Нет, -- сказала одна из девушек, -- он все-таки большой чародей. А
какие хоромы построил!
-- Если бы он был чародей, -- сказал эконом, -- он бы дворец за ночь
выстроил.
