под землей не меньше десятка километров. Хитрые
ходы, проложенные Арфаррой, смыкались со старой, полуобвалившейся подземной
системой орошения. Поземные каналы и срубы простирались от Драчливой Горы до
самой гавани, весь город стоял как на губке, и если Арфарра, как бывший
чиновник империи, имел при себе карты этой системы, заброшенной совершенно и
населенной одними упырями и мертвецами, -- то он располагал великолепным
know-how для производства чудес, к которым был, повидимому, неравнодушен.
Бредшо был смущен и напуган поведением Ванвейлена, -- того самого
Ванвейлена, который был таким противником битв с драконами и прочего
вмешательства во внутренние дела... "Ведь Ванвейлену плевать на то, что
хорошо и что плохо, -- думал Бредшо. -- Ведь он за себя обиделся, а не за
здешний народ. Он приплыл сюда с тонной золота и думал, что за золото ему
будет почет и уважение, а на него за это самое золото смотрят, как на вошь.
И вот людей, которые смотрят на золотовладельца как на вошь, Ванвейлен не
может вынести. Он ведь видит не дальше своего носа... Он за что на меня
взъелся: за то, что ему не доплатили за перевоз. А то, что если бы нас
накрыли с оружием, меня бы поставили к стенке, а его бы отпустили, как
неосведомленного, это его не колышет. Ему кажется: он платит пятнадцать
процентов со сверхдальних рейсов, и если бы не расходы на содержание
спецслужб, он бы платил четырнадцать с половиной. А что при этом галактика
бы провоняла террористами и диктаторами, ему до этого дела нет... Досада
сделала торговца храбрым...
x x x
Храм Виноградного Лу был заброшен, а сам Лу выродился, рос вокруг в диком
виде и крошил колонны.
Марбод Кукушонок, сидел скорчившись на алтарном камне и упершись
подбородком в рукоятку меча. У ног его плавала в луже луна. Неревен шагнул
за порог, курица в мешке за плечами заквохтала.
-- Надо быть очень плохим колдуном, -- сказал Марбод, поднимаясь, --
чтобы считать, будто я буду лечить свой меч у соглядатая из вонючей империи.
Неревен попятился. Его подхватили и бросили в лужу, к ногам Кукушонка.
Тот встал, носком сапога поддел подбородок послушника, перевернул его на
спину.
-- Многое можно простить Арфарре, -- сказал Марбод, -- но одну вещь я ему
простить не могу.
Неревен глядел вверх, туда, где вместо купола над храмом было небо, -- не
настоящее, с облачной залой, а видимое, черное, с двумя яркими лунами.
Неревен хотел ведь рассказать о встрече учителю, но не посмел: тот заперся с
королем... Несомненно, месть Старца в Парчовой Куртке за утреннее
святотатство. О боги! Вы толкаете нас на преступление, и сами же за него
караете!
-- Три месяца назад, -- продолжал Марбод, -- Арфарра взял замок герцога
Нахии, и с тех пор он распускает слухи, которые состоят из двух половинок:
он говорит, что это я предал герцога и указал подземный ход в его замок. И
еще он говорит, что, вместо того, чтобы пустить сквозь подземный ход воинов,
он пустил через него бесов.
Дружинники зашевелились. Многие помнили страшную картину, представшую их
глазам в упомянутом замке: люди валялись повсюду с синими лицами и
распухшими языками, ни одного живого человека в замке не было, и ни одной
колотой раны, -- только распухшие языки.
-- Так оно и было, -- сказал Неревен, -- или ты не видел мертвецов?
-- Мало ли чего я вижу, -- сказал Марбод, -- я и сегодня видел, как
Арфарра достал мангусту с неба, а на самом деле это был морок и чушь. Не
было еще такого случая, чтобы духи передушили шестьсот воинов! Я осмотрел
весь замок, и на заднем дворе я увидел телегу,
