и заявил, что
советник вечно считает: раз что-то произошло, значит, кто-то это замышлял.
Поскольку, однако, ничего случайного в мире не бывает, то и выходит, что
пир сглазили чужестранцы.
Потому что бывает, что пир кончается поединком или кровной местью. Бывает
также, что кто-то повздорит с королем и убьет его людей, а Шемка Алома,
прадеда нынешнего короля, за обиду подстерег и убил на охоте Каш Одноглазка.
Бывает, что кто-то не повинуется королю и поэтому не едет на Весенний Совет:
для отсутствующих решения совета как бы не обязательны.
Но чтобы благородные люди собрались и уговорились явиться на совет для
неповиновения, да еще бумажку какую-то подписали, словно судейские крючки,
-- такого никто не помнит, и сколько же бед должно из таких вещей выйти!
x x x
Утром следующего дня, весьма благоприятного для начала путешествий,
чужеземцы, снабженные письмом к господину Даттаму, отплыли в королевский
город Ламассу. Сорок четыре дня оставалось до весенней ярмарки, и шестьдесят
два -- до Весеннего Совета.
Погадали на прощанье, и прутья легли так, что лучше бы, право, не гадать.
Шодом Опоссум спросил у чужеземца, как ему вчерашний пир?
Ванвейлен сказал:
-- Я был очень удивлен. Я думал -- у вас ничего не происходит, и нет
такого человека, который осмелится все исправить.
Таннах Желтоглазый удивился:
-- Как ничего не происходит? Вон -- дочь у хозяина выросла, вон -- новый
флигель построили. А вы надолго собираетесь оставаться в Ламассе?
-- Нет, -- сказал Ванвейлен, -- я постаюсь убраться из нее до этого
вашего Весеннего Совета, так как сдается мне, что не все, приехавшие на
Весенний Совет, оттуда уедут.
А прутья у шамана легли скверно потому, что Марбод Кукушонок не пришел
прощаться с чужеземцем и подарок его вернул. Сказал:
-- За позавчерашнее оскорбление я с него ничего не возьму, потому что
мало чести убивать человека, который так дерется. Однако, сдается мне, пути
наши еще встретятся, и, клянусь божьим зобом, я сыграю с ним не в "сто
полей", а в игру свободных людей.
Все нашли, что Марбод Кукушонок говорил так с досады. Потому что
Ванвейлен дрался не так плохо и даже делал "летящую ящерицу". А из лука
стрелял совсем хорошо, если не считать того, что подстрелил однажды зайца в
ста шагах. А в зайцев стрелять гнусно, потому что заяц -- это крестьянская
еда, а охота -- господское искусство.
x x x
Марбод глядел со скал, как отплывает корабль с птичьим лицом и
настланными друг на дружку ребрами. Ни один колдун, даже чужеземный, не
захотел иметь дела с Арфаррой. Почему? Или есть в этом проклятом кащее
что-то, кроме колдовства, и интриг, и неподаренного коня?
Какими зельями он завораживает смердов, что они бегут в Ламассу, какими
заклинаниями заморочил он короля, что тот поднимается против знати?
Дунул порыв сильного ветра, Марбод покрепче закутался в плащ, -- Марбоду
показалось, что это черная тень, шпион Арфарры, пролетела, спеша, с
рассказом о вчерашнем пире.
Марбод схватил лук и выстрелил: черная тень пискнула, сгинула в море.
Ну, береги перышки, советник Арфарра!
Глава ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой рассказывается о том, как послушник
Неревен рассердил бога в желтой парчовой куртке.
А теперь мы покинем Золотой Улей и больше туда не вернемся, а расскажем о
том, что происходило в королевском городе Ламассе. Не спутайте, однако:
королевский город -- это не столица, а город, чьи вольности подтверждены
королем. А столицы в королевстве не было вообще, двор жил в замках и ездил
по всей стране, так что нельзя было даже начертить правильную карту,
