улыбнулся.
-- Вы видели, господин Ванвейлен, сегодня утром, как вертелся в деревне
шаман, призывая весну? Что будет, если шаман откажется вертеться? Весна, я
думаю, все равно наступит, а вот у шамана будут серьезные неприятности.
Ванвейлен усмехнулся. Когда дело шло об обычаях грязных крестьян,
суеверный красавец Марбод выказывал себя чуть ли не атеистом.
-- А храм Шакуника сильнее короля?
-- Шакуники, -- сказал Марбод, -- просто торговцы. Не было еще такого,
чтобы торговец в мире что-то значил.
Ванвейлен рассердился:
-- Сдается мне, Марбод, что торговцы храма кое-что значат, раз вы
охраняете их караван, да и грабите по их указке.
В мире что-то сломалось. Марбод помолчал, облизнул губы.
-- Я -- королевский инспектор, -- сказал он. -- Ежели торгаши просили у
меня покровительства...
Хлестнул лошадь и ускакал.
Лух Второй Медведь погладил сапсана и громогласно заметил:
-- Шакала назвали шакалом, а он в ответ: у меня грамота, что я волк... А
вот вы, господин Ванвейлен, сразу видно, знатный человек, -- и по словам, и
по осанке. И корабль ваш честный, а не купеческий...
Слева, задумчиво склонив голову, слушал медвежьи слова храмовый торговец.
Он уже заметил, что заморские торговцы для торговцев держатся слишком гордо.
Так и собирался доложить.
Монах-шакуник перегнулся через седло к Ванвейлену и, подмигнув, хитро
спросил:
-- Что же такого предложил вам Марбод в пещере, что вы так открыто
разрываете с ним отношения?
-- Я? Я не хотел...
-- Бросьте, господин Ванвейлен, -- или вы не знали, что нет худшего
способа обидеть знатного человека, чем назвать его торговцем или другом
торговцев? Эти люди горятся тем, что их прабабку изнасиловал горный дух, и
что предки их жрут прохожих в своих могилах, и они считают, что совершили
угодное небу дело, если застали на горной тропе торговца и, ограбив его,
зарубили. Так что он вам предложил?
Ванвейлен густо покраснел. Предложение Марбода быть идейным наставником в
государственном перевороте его не очень-то устраивало; но доносить он на
Марбода не собирался. Не то чтобы Ванвейлен был против государственного
переворота как такового, -- но ему казалось, что если Марбод сядет на место
короля, в этой стране ничего не изменится, да и вообще в ней ничего нельзя
изменить.
-- Что он вам предложил?
Ванвейлен нагло улыбнулся монаху и спросил:
-- Так значит, Марбод -- королевский инспектор! А что делает королевский
инспектор?
-- Королевский инспектор, -- сказал монах, -- это глаз и око центральной
власти; он собирает налоги и творит суд, он защищает сирых и слабых и
утирает слезы вдов и сирот, бедняку он служит защитой, а богачу -- карой...
-- И много налогов собрал для короля Марбод в этой поездке?
-- Видите ли, -- сказал монах, -- не все налоги собираются инспекторами.
Бывает, что король милостиво дарует пожалованным землям иммунитет, и
владельцы их сами собирают налоги и творят суд. И хотя никто не отменял
звания инспектора, и не отнимал у короля право собирать налоги, эти милости
королей продолжаются больше двух веков, и...
-- И Марбоду Кукушонку не пришлось в этой поездке судить сильных и
оберегать слабых?
-- О, -- сказал монах, -- на следующий день после того, как он получил
плащ и печать королевского инспектора, он рассек эту печать мечом, на спор,
а иные говорят -- проиграл в кости. Вы представьте себе, как бы Кукушонок
уберег слабых... Уж лучше пусть граф судит свое имущество.
Монах покачался в седле и добавил:
-- И он выпросил у короля плащ и печать инспектора для этой поездки,
чтобы никто не мог сказать то, что вы
