как войска Даттама ушли от
катальпы в зеленом ущелье, мертвец сорвался с ветки, хлопнулся оземь и
предстал перед Парчовым Старцем Бужвой:
- Даттам избег воли Неба. А почему? Потому что не верит не только в
богов, но и в людей... Разве это может быть терпимо?
Через неделю Даттам нарядился в зеленый плащ монаха-шакуника и
отправился в столицу провинции выяснять у храма Шакуника судьбу купленного
им риса. Была середина лета, сушь, в каналах и канавках сухой гной: это
Бажар разрушил дамбы левого Орха, и еще под самым городом гусеницы
перекрошили землю. Во рту у Даттама тоже стало сухо: он почувствовал, что
болен.
Даттам прошел по городу: объявлений новой власти никто не срывал и не
ел. В одном из объявлений за его голову давали две тысячи и говорили, что
это его огненные забавы спалили год назад рисовые склады. Вдруг раздались
радостные клики, загустела толпа. Даттам подошел: посереди ликующего
народа стоял человек в небесно-голубом кафтане и читал такой указ:
- Отчего случилось восстание? Оттого, что чиновники прежней власти
угнетали народ. Души их почернели от жадности, зубы народа - от гнилых
корней. Увы! Мы, император Великого Света, небрежно исполняли веления
богов! Почему же коварные царедворцы не укоряли нас за это? Если бы народ
не угнетали и не обманывали - неужели бы взялись за оружие!
Что это? - стал расспрашивать Даттам, - и что же услышал! Как раз в
это время государь узнал о размерах бедствия и ужаснулся. Сместил
виновников с должностей, а иные умерли от огорчения. Господин Падашна,
мучимый раскаянием, отказался от должности наследника и удалился в
монастырь, а наследником государь по совету людей благоразумных избрал
своего троюродного племянника Харсому. Тот немедленно отправился в
Варнарайн во главе войск.
В списке чиновников, сопровождавших нового экзарха, значился и
Арфарра - не стал-таки монахом... У Даттама в голове все как-то смеялось,
он подумал: Харсома - мой друг, с Харсомой я договорюсь о сдаче. Как
Баршарг... Баршарг, стало быть, действовал тоже по приказу Харсомы...
Даттам отправился в храм Шакуника.
У входа в храм людей было больше, чем травы в поле, - храм раздавал
голодающим рис. Главное здание храма стояло на площади, по витой лесенке
на колокольню бежал монах, и колокольня была такая высокая, что, казалось,
вместо колокола на ней повешено солнце. А сам храм - как колесница: на
восьми стенах - восемь колес, восемь колес о восьми спицах, в каждой спице
восемь шагов. Воры побоялись, власти остереглись - хватать колесо за
спицы...
Вдруг рядом - женский голос:
- Слышь, монашек, - а у входа в храм с утра чегой-то обыскивают...
Даттам вздрогнул и понял, чей рис храм раздает голодающим... Пошел
бочком из толпы. Глядь - в переулке конный патруль:
- Что-то этот монах больно похож на мятежника.
Тут же его схватили четверо за руки и поставили перед начальником.
Тот сидел на коне и держал меч в левой руке, а щит в правой. А начальник,
надо сказать, и не думал, что перед ним повстанец, а просто накануне
проигрался в кости и хотел получить с прохожего на отыгрыш.
- Ты кто таков?
Даттам промолчал, а в народе стали кричать:
- Совести у вас нет! Государь амнистию объявил, а вам - на аресте
нажиться...
Рядом со стражниками стоял мальчишка-разносчик, державший на голове
плоскую корзину с салатовыми кочанами и жареным гусем. Один из стражников
вытащил гуся из корзинки и начал есть. Тут разносчик обиделся, - шварк
корзинкой о голову стражника. Кочны так запрыгали по мостовой. А Даттам
вырвался из рук стражников,
