Они вытащили из кролика пакет из
пальмовых листьев, а из пакета, - письмо государя, написанное якобы до
того, как государь попался в плен. В письме было сказано, что указ против
Киссура - подлог и подделка изменников; что, узнав об этом указе, государь
приказал арестовать Чаренику; что, услышав об измене Чареники, государь
понял, что погибнет или попадет в плен, и в последнем случае он запрещает
всем подданным слушаться любого его указа, вырванного у него в плену
насилием.
Арфарре эта бумага показалась весьма ценной, и, что еще важнее, - в
пакете, помимо бумаги, лежала личная печать государя, - та самая печать,
чей шорох разносится от дворцовых покоев до тростниковых хижин, и чей стук
заставляет трепетать богов и демонов.
Арфарра был поражен, что у государя достало силы духа написать такую
бумагу. Но этот самозванец, яшмовый араван! Он что - сумасшедший? И
притом, откуда такое знание науки о шифрах?
В это время в провинции Чахар жил парень по имени Каса. В конце лета
разбойники сожгли его дом, а Каса уцелел. Каса не знал, куда идти, и решил
пойти в столицу, в правительственные войска. Он дошел до столичной области
и стал спрашивать, чьи войска правительственные - Ханалая или Арфарры.
В одной пустой деревне крестьянин сказал ему:
- Не знаю, но думаю, что правительственные войска, - это там, где
государь.
Молодой Каса пошел к Ханалаю и дошел до следующей пустой деревни.
В следующей пустой деревне крестьянин ему сказал:
- Думаю, что правительственные войска, - это которые взимают налог, а
разбойники, - это которые грабят подчистую. И я, конечно, не знаю, а
только приходили от Арфарры, забрали десятину и заплатили, а люди Ханалая
выгребли все, и с досады порубили собак и коз.
Каса растерялся и не знал, куда идти.
Он пошел куда глаза глядят и за околицей увидел молодого человека в
конопляных туфлях с завязочками, зеленой куртке и красной пятисторонней
шапке. Тот сидел на камне, резал большим ножом вяленую собачью ногу,
заворачивал куски в лепешку и ел. Это был не кто иной, как Шаваш, бывший
секретарь Нана. Каса подсел к нему и сказал, что не понимает, чьи войска -
правительственные, и поэтому не может решить, куда идти.
- Если не можешь решить, куда идти, - пошли со мной, - сказал Шаваш и
дал ему кусок лепешки с сыром и мясом. Крестьянин обрадовался, что больше
ему не надо решать, и пошел за ним.
Вскоре к Шавашу присоединились другие люди, и отряд Шаваша вырос до
тридцати человек. Шаваш предложил им уйти из разоренной столичной области
в Голубые Горы. Шаваш сказал своим людям, что все они - верные слуги
государя, но так уж повелось, что во время смуты людям искренним надо быть
подальше от столиц и управ. Он сказал, что когда в государстве хорошее
правление, стыдно быть в тени; а когда в государстве смута, стыдно быть на
виду.
Голубые Горы, где искренние люди обосновались вдали от столиц и
управ, были очень удобным местом: они разделяли провинции Чахар и Харайн,
ими кончалась серединная равнина и начиналась западная, в них брали начало
Левая и Бирюзовая река.
Отряд Шаваша рос медленно, так как начальник соблюдал строгую
дисциплину. Как-то в одной деревне крестьяне пожаловались Шавашу, что
он-де велел брать одно зерно из десяти, а людей не трогать. Между тем двое
его ребят сначала испортили девку, а потом задушили.
Шаваш приказал привести этих двоих к местной речке. Крестьяне
навалили на них камни и бревна, так, чтобы они не могли пошевелиться, и
Шаваш лично отсек обоим головы.
Крестьяне принесли из речки воды и вымыли меч Шаваша. Шаваш поцеловал
чистый меч и сказал: