узник, - что наши заветные
желания совпадают.
- Никто, кроме вас, не может предотвратить бунта - сказал с тоской
Арфарра. - Нет ничего легче, чем совратить чиновника. Ваши друзья во
дворце - теперь мои друзья. Но ваши друзья в городе не верят мне, потому
что это собственники, а не чиновники. У меня жуткая репутация. Они сами
еще не знают, что восстанут, потому что нет никого трусливей собственника,
но я это знаю. Государь не желает и слышать о вас, - я рискую всем, но я
готов забрать вас отсюда. Я готов поступать так, как вы мне скажете. Я
пришел к Шимане и поклялся ему, что выкуплю находящиеся в частных руках
акции Восточной компании, продав государственные земли: Шимана заставил
меня ждать два часа в передней и хохотал после моего ухода! Я хочу, чтобы
мы встретились втроем: вы, я и Шимана. Если этой встречи не будет, будет
бунт, и уже ничто и никогда не оправдает вас в глазах государя.
- А вы, - самым серьезным тоном сказал Нан, - увидите себя
вынужденным в третий раз в жизни задушить те самые реформы, за которые
всегда были в душе.
Арфарра сел на табурет и закрыл лицо руками. Он сидел там довольно
долго, так долго, что в углу камеры тихо зашуршало, и две пары любопытных
крысиных глазок выставилось из-под соломы. Свет от персикового фонаря не
достигал Арфарры, и Нану показалось, что старый колдун куда-то пропал,
оставив вместо себя кусок тяжелой тьмы на каменной табуреточке.
- Я зря вам солгал, - вдруг послышался голос Арфарры. Крыса испуганно
брызнула в норку. - Четверть века назад я был виновен в самом страшном
пороке - глупости. Я заслужил не ссылку, а топор. Мне следовало бы
покончить с собой, если б не одно обстоятельство, невероятное и сейчас
несущественное. В городе будет бунт. Помогите стране!
- Я вам не верю, - сказал Нан. - Вы хотите использовать меня, а потом
отрубить голову: вам придется довольствоваться лишь последним.
Арфарра долго молчал, потом наклонил голову и тихо спросил:
- Что ж. Вы правы, если бы я лгал, я бы говорил точно то же. Полагаю,
нет ничего, что могло б доказать мою искренность?
- Именно так.
- Что ж, господин Нан. Как вы понимаете, мне будет трудно уцелеть без
помощи. Помочь мне можете либо вы, либо господин Чареника. Право, мне
жаль, что придется просить помощи у господина Чареники. Куда вы, однако,
дели документы из своего знаменитого сундучка?
- Я отдал их Чаренике.
- Я поймал за руку сына Чареники, когда он крал сундучок, и он
выронил со страха душу, так как я ему показал какую-то бумагу из своего
рукава. Но сундучок был пуст.
- Как пуст, - вскричал Нан, выкатывая глаза, - значит, кто-то
добрался до него раньше!
- Вы лжете хуже меня: попробуйте еще раз.
Нан засмеялся со своей соломы и сказал:
- Когда правитель осведомлен о всем зле, которое творится в
государстве, это приводит к неверным шагам.
Арфарра хлопнул в ладони: вошло трое варваров. Арфарра кивнул на
бывшего министра и сказал:
- Спросите у этого человека, где нужные мне документы, и спрашивайте,
пока он не ответит.
Откинулся на своей табуреточке к стене и неприязненно закрыл глаза.
На следующее утро стражник принес Нану миску с едой. Узник приподнял
голову с соломы и сказал, что не хотел бы лишать государственных свиней
причитающегося им корма. Стражник сказал, что всех так кормят, и что
господа Руш и Ишнайя кушали так же. Нан замолчал, но тут прибежал
комендант, плюнул в миску, сгреб бывшего министра за волосы и стал купать
его в этой миске. Бог знает, что на него накатило: может, Нан когда-то не
подписал его племяннику
