Этот исполнительный
племянник! Великий Вей! Успеет или нет?!
Киссур вернулся поздно, через подземный ход.
- Советник!
Никого. Снег во дворе затоптан. В комнатах - книги вверх корешками.
Волк страшно завыл. Киссур кинулся за укладкой - нету!
Киссур оглядел себя. На нем были синие штаны и синяя куртка,
перевязанная конопляной веревкой. На ногах - чулки и пеньковые башмаки.
Киссур сунул в рукав кинжал с рукоятью в форме трехгранной шишки. Поднял с
земляного пола и положил в заплечный мешок затоптанную ячменную лепешку,
собрал и положил туда же мясо из опрокинутого котелка. Он слазил в погреб
и достал из потайного места некоторое количество денег. Встряхнулся,
помолился дверному косяку и побежал по следу вниз, так быстро, что в ушах
заложило от перепада высот.
В ближней деревне Киссур украл лошадь и поскакал по следу парчовых
курток. Лошадь была скверная, с мокрым хвостом и ослиными ушами. Утром
второго дня на нее позарился какой-то разбойник. После этого Киссур
пересел на лошадь разбойника и еще взял себе его шапку из красного шелка,
сплошь обшитую самшитовыми колечками. Это была красивая и приметная вещь.
Кафтана Киссур брать не стал, потому что кафтан стал грязный и с дыркой.
Вскоре Киссур доехал до развилки, где от Государева Тракта отходила
Абрикосовая Дорога. У развилки крестьяне рубили деревья. Киссур подъехал к
ним и спросил, зачем они это делают. Один из крестьян сказал, что в
здешних местах развелось много разбойников, и что наместник Ханалай
приказал вырубить деревья на сто шагов от дороги, чтобы разбойникам негде
было устраивать засад. Крестьянин сказал это и поглядел на шапку с
самшитовыми кольцами. Киссур спросил, не проезжали ли здесь парчовые
куртки и в какую сторону они проехали. Крестьяне долго спорили между собой
и наконец сказали, что парчовые куртки, точно, проезжали, и часть поехала
по тракту, а часть по Абрикосовой. Киссур спросил, куда ведет Абрикосовая
дорога. Крестьянин сказал, что она ведет к Белоснежной управе, и что он не
советует ему туда ехать, потому что в Белоснежную управу проследовал
столичный инспектор. И вообще про это место пошли нехорошие толки. Тогда
Киссур плюнул на ладонь левой руки и ударил по плевку ребром правой.
Плевок отскочил в сторону Абрикосовой дороги.
- Я все-таки поеду Абрикосовой, - сказал Киссур.
- Как знаешь, - ответил крестьянин. Только говорят, что инспектор
Шаваш не из тех, кто любит жалобы, а из тех, кто любит подарки. И я снял
бы на твоем месте эту шапку с самшитовыми кольцами.
А охранник Шидан, по прозвищу Черепашка, которому Шаваш велел седлать
к часу Росы коней, чтобы отправляться завтра утром с поручением, вернулся
с напарником в караульную. Шидан снял пояс и стал чистить медную бляшку на
поясе.
- Думается мне, - сказал Шидан Черепашка, - завтра нам дадут много
денег.
- Это хорошо, - сказал напарник.
- Не очень-то этого хорошо, - сказал Шидан, потому что, сдается мне,
Шаваш понял, что зря арестовал яшмового аравана, и что никакого золота он
ему, негодяю, не сделает. И я думаю, что он завтра велит везти его в
столицу и прикажет, чтобы он до столицы не доехал.
- Я про это ничего не думаю, - сказал напарник.
- А я про это думаю, - сказал Шидан, - пойти и напиться до
послезавтра.
Тогда, - сказал напарник, - иди напиться в нижнюю деревню, а то тут и
пить нечего, и раньше времени попадешься на глаза Шавашу.
И Шидан пошел в нижнюю деревню на постоялый двор напиться, чтобы быть
завтра пьяным и не ехать с поручением, потому что такие поручения у него с
Шавашем случались, но только касательно
