обедал у Сият-Даша, проверял
описи и чертежи. Имелось три копии чертежей: одна для Адуша, другая для
Шаваша, а третью Шаваш тут же собирался послать Нану. Что бы ни случилось
с ними обоими, чертежи не должны были пропасть.
Шаваш сухо кивнул охраннику и сказал:
- Выбери себе напарника и коня. Утром поедете в столицу.
Стражник поклонился, а потом вынул из-за пазухи белый лист.
- Что это? - удивился Шаваш.
- Это давешний посыльный, про Арфарру, - сказал стражник. - Вы ему
вернули укладку с бумагами, он стал карабкаться на лошадь и все рассыпал.
Мы собрали ему бумаги, и он ускакал, а потом мы глядим - три листа
валяются под колодой с овсом.
Шаваш раздраженно сунул бумагу в рукав и вернулся к пленнику.
Тот не пошевелился с тех пор, как Шаваш его оставил, - так и сидел,
уронив голову в руки.
- Итак, - сказал Шаваш, - сколь велика ваша империя? Одна планета,
десять планет, сто?
- У нас не империя, - с мрачным предчувствием сказал Бьернссон, - а
свобода...
Ой черт, - подумал физик. Ведь с точки зрения здешних политических
классиков империя и есть страна свободных людей. Свободные люди - это те,
которые зависят только от государства. А несвободные - это рабы, сервы,
крепостные, наемные рабочие и все, кто тем или иным образом зависят от
частного лица... Он сейчас спросит меня, есть ли у нас наемный труд, и
выйдет, что у нас и не империя, и не свобода.
А Шаваш спросил, как ни в чем не бывало:
- Кто финансировал ваш... монастырь?
- Комиссия. Космическая комиссия при Организации Объединенных Наций.
Шаваш вдруг расхохотался.
Бьернссон с ужасом сообразил, что "Организация Объединенных Наций"
звучит по-вейски как "Сообщество объединенных народов", и что это дословно
совпадает с определением империи в "Наставлениях Веспшанки".
- Но ООН - это не государство, - заторопился Бьернссон. Я, например,
не гражданин ООН. Я гражданин планеты Кассины, это колония Земли. Но
Кассина, - это тоже не империя. Все граждане Кассины сообща избирают
президента.
- А кто, - спросил Шаваш, избирает главу ООН?
Политические знания Бьернссона не простирались так глубоко.
- Не знаю, - сказал он, - назначают как-то... Эй, - подскочил он тут
же, - это не то, что вы думаете. Председатель ООН - это не наследственная
должность.
Тут же он понял, что сморозил глупость, потому что титул императора,
теоретически, передавался не по наследству, а самому достойнейшему.
Достойнейшего усыновляли. И, конечно, кто осмеливался протестовать, если
достойнейшим оказывался сын государя?
- ООН, - жалобно сказал Бьернссон, это не государство, а собрание
суверенных государств, которые входят в ООН добровольно и чьи главы
избираются народом.
Шаваш пошевелился, глаза его засветились в темноте по-кошачьи. И при
свете этих глаз Бьернссон сообразил две вещи: Первая - согласно
официальной идеологии империи, все провинции входят в нее добровольно.
Вторая - принцип выборности в империи весьма приветствуют. Крестьяне
выбирают старост, города выбирают епархов. Государство очень любит, когда
крестьяне выбирают старост, а крестьяне, наоборот, очень любят, когда
старост назначают сверху. Дело в том, что, когда старост созывают в
столицу для отчетов и советов, то за назначенных старост платит
государство, а за выборных старост платят крестьяне. Словом, выборные люди
очень часто правят мелкими единицами в составе государства, государством
же в целом не правят никогда.
- Как же ваши самостоятельные государства уживаются друг с другом, -
удивился Шаваш, - ведь каждое из них захочет
