бьюсь об заклад, - это все
звучало внятно и разумно. И бьюсь об заклад, что, пока вы говорили, вы не
думали ни об Ире, ни о душе народа, ни о прочих вещах... Вам ведь очень
неприятно, Нан, что Ир и прочие вещи существуют, так? И вы просто
забываете об их существовании. Действуете так, как будто их нет. И что же
из этого выходит? А вот вам пример, - полковник Лоуренс, будь ему земля,
точнее, почва Веи пухом, - тоже попытался исходить из того, что такие
вещи, как Ир, не должны существовать. И попытался привести мир в
соответствие со своими представлениями. И что же из этого вышло? Бог знает
что из этого вышло, - мы даже не представляем себе, ни вы, ни я, никто во
всех трех мирах, что из этого вышло. А вы даже не хотите думать об этом.
Вы надеетесь перевернуть судьбы страны, а сами не можете понять, что
произошло с котом настоятеля.
- Произошло чудо, - спокойно сказал Нан. - Еще в этот день трое
человек видели девятихвостую лису. Одной женщине явился призрак мужа,
убитого месяц назад в Чахаре, и назвал имя убийцы. Арестовали у Красных
ворот колдуна за незаконные заклинания... И еще девять или десять чудес.
Итого, - тринадцать с половиной чудес, среднестатистическая норма.
Бьернссон засмеялся:
- Ну хорошо. Вы проведете реформы и совладаете с двенадцатью с
половиною чудесами. А куда вы денете одно, настоящее?
Нан, скосив глаза, задумчиво изучал лопух, столь неудачно
приобретенный Бьернссоном.
- Значит монастырь закрывают?
- Закрывают-закрывают, - замахал руками Бьернссон, - высокая комиссия
нашла дальнейшие поиски бога нерентабельными, - все закрывают, даже базу в
северном море. Впрочем, насчет базы ходят слухи, что ее согласен
финансировать Клайд Ванвейлен, - знаете, тот, который четверть века назад
первый грохнулся об эту планету. Он, оказывается, стал миллиардером, -
видно, его здесь научили, как делать людям гадости.
Первый министр молчал, выжидая, что будет дальше.
- Кстати, о гадостях, Дэвид, поздравляю! Какие слухи бродят о
причинах казни вашего предшественника! Самый рациональный - такой:
государь и господин Нан обернулись котами и пошли гулять в Нижний Город, а
министр Ишнайя, проведав об этом, чуть не загубил государя-кота.
- А что ж, по-вашему, произошло на самом деле?
- Полно, Дэвид! Это было неизбежно: все ползло и лопалось, нужен был
козел отпущения.
И Бьернссон опять с наслаждением запустил зубы в лепешку "завязанные
ушки".
- Ладно, - сказал Нан. - Я вижу, вам угодно, чтоб на земле вас
считали мертвым. Вы прячетесь от землян, не от вейцев. Спасибо хоть, что
меня сочли вейцем. А если я вас - выдам?
- Ой, - сказал Бьернссон, - если меня увезут с планеты, я проем на
Земле все ваши потроха. Я буду везде кричать, что вас надо убрать любой
ценой, я буду популярно разъяснять, что из таких, как вы, вырастают
маленькие фюреры, я буду красноречивей Демосфена...
- А если я вас убью?
Бьернссон вздохнул.
- Я безобиден, Нан. Я ни во что не полезу. Может, даже пригожусь...
- Убирайтесь, - сказал Нан, - пока целы. Я не дам вам документов. Без
документов вас зарежут в первой же канаве, а с документами - во второй, и
я не желаю быть с этим связанным.
Бьернссон с некоторым трудом доел лепешку и стал глядеть на Нана
грустными серыми глазами. Он не ожидал, что этот человек ему откажет.
- Ладно, - сказал Бьернссон, - будем считать, что я зашел к вам,
чтобы отдать вот это. До свидания.
И с этими словами Бьернссон вынул из-за пазухи тряпочку и протянул ее
Нану. Нан развернул тряпочку. В тряпочке лежал длинный
