такие кривые и крутые, что государь скоро устал и спросил
Нана: "Что они, нарочно селятся горбато?" Надо приказать выровнять холмы и
ложбины!" Чиновник почтительно возразил: "В Нижнем Городе нет канализации,
очищают его лишь дожди. Вот поэтому простолюдины и селятся по холмам,
чтобы дождь все смывал".
Государь вздохнул. Вонь стояла невыносимая, а ведь прошел всего день
после сильнейшего ливня!
Итак, государь, желая найти сострадательного человека, как это бывает
в повестях, ходил по городу, и на расспросы охотно отвечал, что его
незаслуженно обидели в Иниссе, и вот он приехал в столицу искать правды. В
одной харчевне человек с лицом наподобие перевернутого горшка выслушал его
рассказ и заметил:
- Гм... У тебя хорошенькое личико.
Государь вспыхнул и пересел на другую лавку.
- Послушай, ты не так понял, - жарко зашептал перевернутый горшок. Я
вовсе на тебя не зарюсь. Но такое личико, как у тебя, приносит доход.
Нынче в столице живет множество богатых вдовушек. Ты приехал хлопотать без
связей о безнадежном деле. Воля твоя, а лебезить перед богатой вдовушкой,
по-моему, пристойней, чем перед чиновником. Если я сведу тебя с богатой
вдовой, почему бы тебе не отдать мне треть приданого в благодарность за
услугу?
Государь подивился такому способу делать деньги и покинул харчевню. В
другой харчевне государь разговорился с человеком из числа тех, кто
торгует ножевыми ударами: несколько неудачных сделок оставили зарубки на
его лице.
- Шел бы ты на новый мост, на рынок солдат, - сказал человек. - Что
тебе за охота добывать на жизнь взятками? Ты бы, как наемник, немало
стоил.
- А что это за рынок солдат? - спросил государь Варназд. - Ведь
государь Меенун запретил войско. И я не слыхал, чтобы кого-то сейчас
набирали в военные поселения.
- Друг мой, - сказал ножевой искусник, - видно, в вашей провинции
мало частных богачей. А частное богатство начинается с частного войска.
В третьей харчевне сидел человек в красной плюшевой куртке, с
квадратной челюстью и квадратными носками красных башмаков. Он спросил
Варназда:
- Друг мой! Слышали ли в вашей провинции об учении "красных циновок"?
- Слышали, - сухо отвечал Варназд, - что оно колеблет всесилие
государя.
- Кто же покушается на государя? - удивился собеседник. - Просто,
брат мой, если бы в ваших местах община села на красные циновки, мы бы
приезжали туда торговать. Между единоверцами, знаешь, всегда особое
доверие в делах.
С этими "красными циновками" вообще вышла противная история. На
следующий день государь толкнул на рынке человека, и из того посыпались
листки. Государь с извинениями нагнулся собрать и увидел, что это
прокламации "красных циновок", весьма гнусные. Уверяли, например, что
старший брат его не казнен, а превращен им, Варназдом, в барсука, и бегает
по ойкумене, проникаясь страданиями народа. Государь чрезвычайно смутился,
собрал листки, отдал их человеку и ушел.
А в четвертой харчевне... Ах да, в четвертую харчевню, с желтой
лепешкой, прибитой над входом, Нан государя не пустил. Сказал: "Сюда
приличные люди не ходят", - взял за руку и увел. Точно ребенка! Так что на
следующий день государь проснулся с неприятным чувством: так и мерещилась
эта желтая лепешка у входа. Что такое! Сам Нан в одиночку отправился к
варварам, а своего государя не пускает в харчевню!
Итак, три дня государь провел, запершись с Ханалаем и Наном, и первый
министр Ишнайя три дня размышлял, что предпринять по этому поводу.
- Государь, - молвил на четвертый день господин Нан, во дворце все
считают,
