с ужасом вспомнил
похвальбу Шаваша, что у него есть собственная тюрьма, и приписываемые ему
слова: "По-настоящему влиятельным следует считать не того, кто имеет
собственную виллу, а того, кто может позволить себе иметь собственный
застенок". Значит, Ашиника даже не увезли в государственное...
Из-за двери в конце коридора послышался низкий отчаянный крик. Шаваш
распахнул дверь.
Бемишу, на мгновенье, бросились в глаза ворох окровавленных тряпок в
углу, какие-то щипцы в мисочке и неживые глаза Ашиника. Тот, совершенно
голый, висел вниз головой на вделанных в стену кольцах, и Бемишу почему-то
бросилась в глаза его правая рука: ногти на ней были вырваны начисто. Потом
Шаваш шагнул вперед, отстраняя своего друга, и послышался его насмешливый и
усталый голос.
- Первый тайм окончен, - сказал Шаваш, - снимите эту грушу с ветки.
Полумертвого Ашиника сняли с колец и посадили раскорякой на стул. Шаваш
встал над пленником, запрокинул ему голову и спросил:
- Кто подложил бомбу?
Ашиник молчал. Черные волосы его намокли от крови и стояли колом. Бемиш
рванулся к юноше, но стражники мгновенно преградили ему путь, и один из них,
осклабившись гнилыми зубами, молча уткнул в бок Бемиша пистолет.
Глаза Ашиника были пусты, как оперативная память невключенного
компьютера. Потом он что-то прошептал. Губы плохо его слушались, Бемиш
разобрал только конец фразы и понял, что это довольно грязное ругательство.
- Это не ответ, - сказал Шаваш.
Ашиник облизнул разбитые губы и изо всех сил плюнул Шавашу в лицо.
Чужая слюна и кровь обрызгала губы чиновника и подбородок. Все
окаменели. Шаваш медленно повернулся и подошел к старой раковине, вделанной
в правый угол комнаты. В наступившей тишине было слышно журчанье воды и
фырканье умывающегося чиновника. Шаваш завернул кран и вновь подошел к
пленнику.
- Надеешься, что твой хозяин тебя выручит?
И резко обернулся к Бемишу.
- Выбирайте, Теренс, - или этот парень, или блокирующий пакет БОАР.
Прошла секунда, показавшаяся Ашинику столетием. Потом генеральный
директор Ассалаха оттолкнул наведенный на него пистолет и громко сказал:
- Ну и сволочь ты, Шаваш!
В широко раскрытых глазах юноши мелькнуло изумление.
- Ты свободен - сказал Шаваш Ашинику. - И когда в следующий раз будешь
готовить на меня покушение, посмотри, чтобы рядом не было твоего хозяина, а
то некому будет заступиться.
Бемиш молча оттолкнул чиновника, оглянулся и с бешеной улыбкой,
сосредоточенно принялся сдирать с одного из палачей штаны и рубашку. Палач
испуганно пискнул, вывернулся из рук начальства и убежал. Через минуту он
явился с чистым платьем.
Второй охранник с досадливой улыбкой разомкнул наручники, стягивавшие
окровавленные запястья.
- Помыть бы мальчишку, - сказал он.
Бемиш зашипел на него, как гусак, и стал молча запихивать Ашиника в
штаны. Потом он застегнул на юноше куртку и потащил его прочь.
Автомобиль Бемиша был брошен у самой парадной лестницы городской
усадьбы. Бемиш швырнул юношу, как куль, в машину и, разворачиваясь, переехал
клумбу с редкими орхидеями.
Бемиш остановился у первой же частной клиники: Ашиника вымыли, и
испуганно косящий глазами врач сделал ему перевязки. Юноша молчал и время от
времени принимался плакать.
Бемиш смотрел на плачущего Ашиника и думал, что, в сущности, между ним
и чиновником даже речи не было о том, виновен или невиновен мальчишка.
Когда они прилетели в Ассалах, солнце уже садилось. Пилот и Бемиш
подхватили юношу под обе руки и помогли ему дойти до административного
корпуса.
