проехаться
по местам боевой славы. Эти люди живут в позапрошлом веке.
Напоследок Бемиш спросил, откуда взялась история о том, что Киссур
торгует наркотиками, но Шаваш, улыбаясь, отговорился полным незнанием.
x x x
По зрелом размышлении Бемиш решил ехать машиной, и очень был горд, что
посмотрит Страну Великого Света не из иллюминатора, а из ветрового стекла.
Он выбрал старый джип на высоких колесах, с двумя ведущими осями, сунул
в багажник вторую запаску, охотничьи сапоги, целую батарею бутылок с
питьевой водой и несколько банок консервов. Он приварил к багажнику стальные
стойки и приторочил к ним легкий мотоцикл. Бемиш помнил, как улыбнулся
Ханадар, сказав, что до Черного Гнезда нельзя ехать на автомобиле, а надо
скакать на лошади. Зная Ханадара, он подозревал, что над ним затеяли гнусную
шутку и автомобильная дорога к замку существует только на карте.
Бемиш ехал из центра империи к ее варварской окраине, и каждый
километр, отделявший его от столицы, казалось, погружал его в глубь веков.
Первыми пропали хорошенькие усадьбы, с антеннами космической связи, затем -
иноземные товары на придорожных лотках, затем - фабричные рубашки на
прохожих. Вокруг потянулись залитые водой рисовые поля, глиняные деревни,
где лаяли собаки и били барабаны в управах и где фасон домов не менялся три
тысячи лет, где крестьяне в конопляных штанах пели тысячелетние песни,
собирая урожай, и только безупречное шоссе, как мостик, проложенный над
временем для любопытного наблюдателя, соединяло резво катящийся джип с
далеким миром стекла и стали.
Через тысячу километров кончилось и шоссе: джип запрыгал по каменной
горной дороге, - последнему слову строительной техники времен государя
Иршахчана. Животные осмелели, стали выходить на дорогу. Редкие люди,
наоборот, бросались от непонятной повозки в лес. Рисовые поля пропали,
некоторые деревни в этих горах до сих пор жили охотой и ягодой да еще
грабежом случайных путников.
Вечером, на второй день, Бемиш увидел у придорожной харчевни пяток
знакомых коней и остановился.
Киссур со спутниками сидели за дощатым столом и жрали кабана. Бемиш
присоединился к ним.
- Я вас обгоню, - сказал Бемиш.
- Гм, - сказал Киссур, - между прочим, я могу приказать проколоть тебе
шины. Бемиш ответил ему в тон:
- А я могу подать за это на тебя в суд. Киссур жадно жевал кабана.
- Это моя земля. Я здесь хозяин над налогами и судом. Так что, если ты
подашь на меня в суд, я, пожалуй, присужу тебя к веревке за
лжесвидетельство.
- И часто ты так судишь?
- Никогда, - сказал Киссур. - Если присудить человека к смерти, его
родственники станут охотиться за тобой. Родовая месть. А за тебя кто будет
мстить?
- За землянина никто не будет мстить, - согласился Ханадар Сушеный
Финик. - Земляне считают, что за них должно мстить правительство. Скоро
правительство будет спать за них с женщинами.
Бемишу отвели лучшую конуру в харчевне, и вечером Киссур прислал ему
девицу. Девица была довольно хорошенькая и мытая. Она стояла, застенчиво
теребя босой ножкой циновку. Бемиш посадил девицу к себе на колени и стал
перебирать ожерелье у нее на шее. На ожерелье висели несколько тяжелых,
неправильной формы серебряных монет, с дырочкой посередине и полустертым
клеймом Золотого Государя, десяток десятицентовиков и квотеров, швейцарский
франк и даже, сколь мог разобрать Бемиш по-немецки, один никелевый талончик
для проезда на метро в городе Кельне.
Бемиш спихнул девицу с колен, покопался в бумажнике и высыпал на ладонь
тамошнюю
