совершенно не знал, что им сказать. И поэтому сказал самое важное.
– Я привез трупы, – сказал Панков, – я… пока это все, что я смог сделать.
Охранники выбежали из ворот и поволокли его внутрь, отсекая от толпы. На ступенях особняка ждал офицер спецсвязи.
– Кремль на проводе, – сказал офицер, – уже полчаса как висят.
Через пять секунд, вбежав в кабинет, задыхающийся Панков схватил трубку.
– Владислав Авдеевич? – раздался далекий холодный голос. – Мне известно о вашей сегодняшней поездке… в горы. Я должен сказать, что вас послали на Кавказ не затем, чтобы бегать по горам. Оставьте это дело спецназу. И не вмешивайтесь в его работу. Мы никому – слышите? – никому не позволим подрывать единство власти и народа! Мы не позволим вам за счет целостности России сводить личные счеты с Арзо Хаджиевым! Мы не позволим полпреду президента выступать на стороне сепаратистов и крикунов.
– К вашему сведению, Иван Витальевич, – сказал Панков, – мой кортеж обстреляли сорок минут назад. По приказу Арзо!
– Вы не можете знать, кто в вас стрелял, – последовал холодный ответ, – а мы не можем позволить полпреду президента сваливать очередную дерзкую выходку террористов на своих врагов среди федералов. Вы все поняли, Владислав Авдеевич?
– Я хочу говорить с президентом.
– Считайте, что это мнение президента.
Панков швырнул трубку в офицера связи и глухо, отчаянно зарыдал.
***
Ниязбек Маликов подъехал к зданию полпредства спустя двадцать минут. С ним был бронированный «мерс» полпреда и четверо из охраны Панкова. Труп пятого охранника погрузили в «мерс». Один из людей Маликова получил осколочное ранение в пах, и его повезли в больницу. Остальные отделались царапинами.
Панкову повезло, что засада готовилась в страшной спешке и, собственно говоря, ничего в ней, кроме БТРа, и не было. Просто полудюжина человек из БТРа забежали в «зеленку», чтобы подстраховать товарищей, и когда начался переполох, их было трудно оттуда выкурить.
У порога резиденции Ниязбек снял заляпанные кровью ботинки и прошел в кабинет полпреда. За ним вошли Джаватхан, Хизри и Магомедсалих. Панков сидел на диване и невидяще смотрел в потолок. Русые волосы полпреда слиплись от грязи, на белоснежной рубашке от «Черутти» на плече подсыхало алое пятно, и глаза чиновника были цвета остывшего пепла. Под диваном валялись осколки телефона.
– Это что? – спросил Ниязбек, пнув отлетевшую на ковер половинку трубки.
– Я пытался дозвониться президенту, – сказал Панков.
– И?
– Меня не соединили.
– Очень правильная реакция, – сказал Магомедсалих, – в человека шарахнули из пулемета. Что ему делать? Конечно, звонить президенту. Без звонка президенту трудно сообразить, что делать.
– Слушай, Мага, ты всегда был дурак, – сказал Ниязбек, – даже на ринге. А уж когда министром стал, так особенно.
Бывший министр строительства понурился и обиженно засопел. Он никогда не обижался на Ниязбека.
– Зато мне позвонил Иван Витальевич, – сказал Владислав, – и передал мнение. Сказал, что мне не следует поднимать волну и сводить личные счеты с представителями федеральных структур.
Магомедсалих сплюнул через раскрытое окно.
– Ты ранен, – негромко сказал Ниязбек.
Панков скосил глаза.
– Несильно, – отозвался Панков, – сейчас придет врач.
– Там возле особняка стоят люди, – проговорил Хизри, – и каждый из них знает, что произошло. Они видят в тебе героя. Иди и поговори с ними.
Полпред помолчал.
– У тебя… есть убитые? – спросил он Ниязбека.
– Нет. У тебя охранник убит.
Панков смутно вспомнил охранника на переднем сиденье «шевроле». Кажется, когда машина слетела с дороги, он выпрыгнул
