люди последние два дня ходили на его глазах с автоматами.
Лестница кончилась через пятнадцать минут. Внизу был бетонный пол, залитый мазутом, темнота и холод.
Казалось невероятным, что его до сих пор не хватились. Холод шел слева – там должен был быть выход к снегу и свободе. Сколько он сможет проползти по снегу с перебитыми ногами и в одной рубашке? Баров представил себе, как он выползает из здания и наталкивается на разведгруппу, высланную с целью уточнения обстановки. Вероятность события – ноль целых одна миллионная.
Баров повернул налево и пополз. Стена, вдоль которой он полз, десять лет назад горела в огне, бетонные плиты были рассечены трещинами до пола. По ту сторону стены послышались шаги, и через мгновение около трещины раздалось торопливое журчание.
Баров замер и осторожно повернул голову. Ему не было видно человека, справлявшего нужду. Но сквозь трещину были видны синие штаны. Все боевики были одеты в камуфляж.
– Кто это? – тихо спросил Баров. Даже если бы он пытался кричать, у него все равно бы получилось тихо.
Ему пришлось говорить три раза. Потом штаны дернулись, как от электрического тока, подогнулись – и внезапно сквозь трещину просунулся круглый глаз.
– Господи! Данила Александрович! Вы живы, а мы-то думали, что эти выродки вас…
Голос человека даже был смутно знаком. Уже потом Баров вспомнил, что тем же голосом кричал рабочий, просивший расстрелять его вместо жены.
– У вас тут что, туалет? – спросил Баров.
– Да. Да. Они в сортир не пускают больше, вон, велят у стены оправляться…
Баров сомневался, что в полуразрушенном здании ТЭЦ вообще есть сортир.
– Ни слова, что я жив, – сказал Баров. – Позови Карневича. Тихо и срочно.
Карневич пришел через пять минут. Встал к стене, от волнения забыв расстегнуть ширинку. Баров мог только надеяться, что боевики не так внимательно следят за отлучившимися по нужде.
– Ты не ел ничего? – спросил Баров.
– Третий день. Мне даже в сортир не надо.
– Хорошо. Я тебя научу, как выбраться отсюда. Ты не диабетик?
– Нет.
– У меня в пальто – две банки сгущенки, леденцы и пакет с сахаром. Ты должен все съесть.
– Зачем?
– У тебя будет приступ. Тяжелейший. Инсулиновый шок. Скажи, что у тебя диабет, что ты умрешь, если тебя не отвезут в больницу. Только пустые банки спрячь.
– А если меня не отвезут в больницу?
– Ты умрешь.
Карневич по ту сторону трещины недовольно задышал.
– Мы все здесь обречены, Сергей. Вместе с городом. Послушай внимательно, что я тебе скажу. Как только очнешься, найди майора Яковенко из управления «С». Он наверняка здесь. Если Яковенко нет, иди к Никите Травкину. Спецназ ГРУ. Ты должен объяснить ему следующее. Весь теракт спланирован с участием Савелия Рыдника. Паспорта и оружие им помог достать Рыдник.
Карневич моргал.
– Я не хочу сказать, – продолжал Данила, – что Рыдник планировал теракт. Он планировал гигантскую провокацию. Проблема была в том, что это не Рыдник воспользовался своими агентами среди чеченцев, а это чеченцы воспользовались Рыдником.
– Они намерены уничтожить город?
– Да. В штабе это знают. Но чего они не знают – так это того, что Халид Хасаев имеет все доказательства, что данный теракт спланирован с помощью Федеральной службы безопасности. Он записал на пленку признание, которое будет обнародовано в случае его смерти. Халид Хасаев признается в этой пленке, что был вынужден пойти на организацию теракта, окончательно запутавшись в своих связях со спецслужбами. Он заявит, что ему угрожали смертью в случае отказа и сулили деньги и жизнь в случае согласия. Он заявит, что данный теракт был заказан лично президентом – через ФСБ и что цель теракта – создать в стране обстановку для введения диктатуры. Карневич по ту сторону стены замер.
– Халид