штурма. Если бы Яковенко погиб, все случившееся можно было б списать на халатность майора, саботировавшего мудрый приказ начальства. Генерал вновь и вновь проигрывал в уме моменты принятия рокового решения, тем самым нарушая основное правило вверенного ему подразделения: никогда в середине операции не думай, в чем ты ошибся, думай только, что надо делать сейчас.
Из москвичей на совещании присутствовали только командиры «белой» и «синей» групп. Кроме них, в наличии имелись: командующий Охотским флотом вице-адмирал Соколов, командующий погранвойсками (их еще не успели структурно переподчинить ФСБ) генерал-майор Шубиков, командующий округом генерал армии Веретенников, губернатор Озеров, командир спецназа ГРУ «Дельфин» полковник Травкин, да пяток советчиков из Москвы.
Генерал Рыдник вошел в класс стремительно, утирая красное с мороза лицо. От него пахло потом и водкой – едва сев в машину, он высосал полбутылки и ничего даже не почувствовал.
Несколько секунд Рыдник молчал, оглядывая собравшихся, а потом брякнул:
– Халид Хасаев больше не соглашается отпустить заложников. Он снова требует независимости Чечни. В противном случае он угрожает отравить город сероводородом, произведенным на заводских установках за последние сорок восемь часов.
– Это реально? – спросил генерал Веретенников.
– Судя по всему, да.
– Это то, о чем предупреждал Баров? – осведомился Травкин.
– Это то, что устроил Баров, – заорал Рыдник, – никогда черножопые не додумались бы до этого сами! Да кто они такие, они… им коз по горам гонять. Этот Баров, чертов химик, он просто сотрудничает с террористами!
– А вы с ними не сотрудничаете? – спросил Травкин.
Рыдник поперхнулся воздухом.
– Договор на оборудование завода системой охраны периметра Суриков подписал с фирмой «Кондор». Ответьте прямо – это ваша фирма?
– Кто это тебе сказал?
– Допустим, Руслан.
– Что?!
– Руслан Касаев. Ваш деловой партнер.
Начальник штаба торжествующе улыбнулся.
– Я правильно понял, Никита, – спросил он, – что ты встречался с одним из лидеров террористов, и ты не поставил штаб в известность?
– Я встречался с барыгой, бизнес которого вы решили отобрать. И сделали из барыги бандита.
– Я слушаю, Никита. Продолжай.
– Я был в Челокове, – сказал Травкин, – там, где тренировались чеченцы. Это хорошо оборудованная база, Савелий Михайлович. Я не могу себе представить, чтобы ваше ведомство не знало о существовании этой базы.
– Это тебе тоже Руслан сказал? Человек, который привел Халида на завод? Ты в Чечне давно не был? Ты забыл любимую тему чехов? Ты забыл, как они отвечают на любой вопрос о взрыве? ФСБ. «Кто взорвал фугас?» – «ФСБ». – «Кто вырезал блокпост?» – «ФСБ». Они так отвечают любому западному корреспонденту, а потом в своем кругу поют песни на чеченском о ловких парнях, взорвавших фугас и вырезавших блокпост. Их послушать, так только русские ставят в Чечне фугасы! А чечены совсем святой народ! Да ты…
– Чеченов всех мало передушить, но Руслана крышевали вы.
Рыдник побелел. И тут раздался глубокий баритон губернатора Озерова:
– Вы меня изумляете, Никита Никифорович! Мы здесь все вместе делаем одно и то же дело, мы боремся с террористами. И вот в самый ответственный миг человек, который не участвовал в столь трагически закончившейся операции, который покинул своих братьев по оружию, отсиделся в стороне…
– Я отсиделся? – оторопел Травкин.
– Вы же сами сказали, что поехали в Челоково! Вы, опытнейший офицер, забрали своих людей в ответственнейший момент штурма. Я, конечно, не военный, но мне кажется, что, если бы не вы, все прошло успешно…
– А что вы хотите? – сказал Рыдник. – Полковник Травкин, по сути, давно стал бандитом. Его люди делили порт. Его люди застрелили вора в законе