нагнулся и подобрал с пола пистолет. Это был хороший австрийский «глок» – удобное легкое оружие с пластиковым корпусом и без докучливых внешних предохранителей. Ну, разумеется. Это пусть парни в камуфляже таскают «Макаров». Если у чеченца есть деньги на смокинг, у него есть деньги и на «глок».
Яковенко сунул ствол в карман, и чеченец вздернул голову.
– Отдай ствол, – сказал чеченец.
Яковенко покачал головой.
– Трофей, – сказал Яковенко.
– Ты в горах трофеи собирай. А не в охране, – сказал чеченец.
– В горах я их собираю вместе с ушами.
Владелец «глока» глядел на майора. У него было белое, неестественно бледное для чеченца лицо, правильные черты и внимательные глаза цвета абрикосовых косточек.
– Знаешь, что самое сложное? – спросил Яковенко. – Чужого не забрать. Если, к примеру, не мой покойник, а чужого производства, мне его не надо.
Чеченец уже вполне пришел в себя. Если бы он был волком, шерсть бы его сейчас стояла дыбом.
– А знаешь, как не перепутать? Надпилить пулю. Выходное отверстие размером с кулак – значит, мой.
Автомат, словно невзначай, слегка сполз с плеча Яковенко. Ногти чеченца впились глубоко в наборный паркет. «Наверняка будут царапины», – отметил майор. В глубине кабинета, на краешке стола, сидел Данила Баров и, казалось, получал удовольствие от неожиданного дивертисмента.
– А на случай, если кто не понял, кому спасибо сказать за избавление от нечисти, я на трупе оставляю вот это.
И Яковенко вытащил из кармана мусульманские четки из дешевого голубоватого пластика. Двух бусин уже не хватало.
– Это уже третьи четки, – уточнил Яковенко. Чеченец молчал.
– Родичи-то твои бусин не получали?
Чеченец внезапно расслабился и оперся ладонью о пол, и Яковенко понял: он не станет драться. Он посчитал, сколько народу вокруг, и вполне овладел собой, и сколько ни дразни его дальше – толку не будет.
Дверь кабинета распахнулась, и внутрь впорхнула золотоволосая фея. Яковенко остолбенел, забыв про чеченца. Из-за светлых бровей и ненакрашенных губ лицо девушки казалось полупрозрачным, как у эльфа, и на этом полупрозрачном лице блестели зеленые, как покрытый росой лист осоки, глаза. В маленькие ушки были вдеты два широких, сверкающих бриллиантами кольца. Узкий бледно-зеленый топ был расшит блестками и стразами, и между ним и темно-зеленой юбкой, стекающей на пол, как струи горного водопада, мелькала полоска стройного, чуть загорелого тела. Яковенко никогда не подозревал, что женщина и вправду может так выглядеть. Он всегда в глубине души полагал, что женщин в вечерних платьях рисуют в Голливуде художники по свету прямо на целлулоидной пленке.
Девушка всплеснула руками и опрометью кинулась мимо майора.
– Руслан! Что они с тобой сделали?
Чеченец уже поднимался навстречу девушке. Он был выше ее на голову, и они составляли прекрасную пару. Стройный черноволосый мужчина в смокинге и златовласка в вечернем платье.
– Все в порядке, – сказал Руслан, – зачем ты пришла?
– У тебя телефон выключен… А эти… эти…
Девушка беспомощно оглянулась на окружавшие ее бронежилеты и маски.
– Как вам не стыдно, – закричала девушка, – как вам не стыдно бить безоружного!
– Все в порядке, – сказал Яковенко, не узнавая собственного голоса. – Мы просто обменивались боевым опытом. Я рассказывал ему, как убивал чеченских бандитов, а он – как употреблял русских блядей.
Чеченец метнулся к нему со скоростью шарика, вылетающего из арбалета. Яковенко встретил его ровно так, как намеревался: ударом ногой чуть сбоку и выше колена, и пока чеченец падал, он еще успел получить по почкам.
А затем случилось неожиданное: на майора бросился визжащий смерч из шуршащего шелка и сверкающих камешков. Яковенко легко оттолкнул девушку от себя, она отлетела к стене