его не достанет: разве что случайная пуля федералов где-нибудь под Ачхой-Мартаном.
В этом и было отличие Руслана от всех тех, с кем до сих пор имел дело прокурор Андриенко: столкнувшись с беспределом ментов, чеченец схватился не за деньги, а за пистолет. Он был готов стрелять сам, и у него были люди, которые готовы были принять этот выстрел на себя.
– Хочешь – подписывай, – сказал Руслан, – а хочешь – сдохни. Со мной много кто воевал. Я живой, а они нет.
Андриенко молча наложил требуемую резолюцию поверх листа.
– И если ты хоть разинешь рот, – сказал Руслан, пока прокурор трудился над текстом, – клянусь, любой из моих родичей тебя пристрелит.
Андриенко в сопровождении Руслана вернулся в зал минут через десять. Лицо прокурора было цвета оттаявшей трески, чеченец невозмутимо улыбался.
Разоренный тюк все так же лежал на столе. Между китайскими бюстгальтерами золотой крупой блестели золотые сережки и цепочки с российскими клеймами. Следователи, делавшие досмотр, сбились в кучу и облизывались, как кот на сливки.
При виде Андриенко возникла пауза, а потом один из следователей поднялся и подошел к прокурору края.
– Слышь, Валерьич, – сказал он, – сколько золота-то в протоколе писать?
Андриенко глядел на него, как сквозь туман.
– А… что? – не понял он.
– А то ребятам… обидно немножко. Дети дома голодают.
Следователь был свежий, румяный, и кожаная его куртка стоила пару тысяч долларов. Не похоже было, чтобы его дети сильно голодали. Андриенко сделал шаг и другой, подошел к раскуроченным сверткам. Руслан неотступно следовал за ним.
– А… отбой, – проговорил прокурор, сунув в руки следователю резолюцию об отказе.
Механически, почти не сознавая того, что делает, Андриенко выбрал толстый литой браслет и положил его в карман. И вышел из склада. Когда за ним захлопывалась дверь, Андриенко оглянулся: следователи бежали к столу, как куры к поилке.
* * *
Ветер так трепал зеленые юбки тополей, что они стлались параллельно земле, первые капли тайфуна падали на асфальт по навесной траектории, и разрозненная стайка людей, маявшихся два часа назад у проходной, превратилась в огромную толпу. Больше половины были китайцы. Завидев вышедшего к ним прокурора, люди заволновались. Первой к Андриенко бросилась девушка, закутанная в зеленый непромокаемый плащ. Наверное, та самая, что приглянулась Руслану.
– Тише, тише, – закричал прокурор, – граждане, сейчас всем будут выданы вещи…
Толпа подалась вперед. Андриенко попытался отступить за ворота, но те почему-то заклинили и не открывались.
Толпа орала на китайском и русском. Девочка в зеленом вцепилась в одного из бойцов. Кровь бросилась в лицо прокурору. Ему, прокурору края, минуту назад чеченский бандит упер пистолет в лоб и пригрозил смертью, если тот вздумает соблюдать закон, расследуя факт совершенно отъявленной контрабанды, – а кого сволочат эти немытые контрабандистские хари?
– Арестовать зачинщиков, – приказал Андриенко.
– Александр Валерьич, – тихо начал Сляньков.
– Арестовать! Я сказал!
Русские торговцы услышали и подались назад. Китайские напирали, как взбухающее тесто. Боец «Варяга» отпихнул от себя девочку, и она упала.
– Убили! – закричала толпа. Прокурора прижало к решетке ворот.
– Стреляй! Стреляй, мать твою! – закричал Андриенко.
Командир «Варягов» ошалело моргал.
И в этот момент раздались выстрелы. Автоматная очередь разорвала небо над складом, толпа подалась и отхлынула. На дороге, метрах в двадцати от прокурора, стоял начальник УФСБ по краю генерал-майор Савелий Рыдник. Ствол автомата, выхваченного им у охранника, упирался прямо в черное брюхо наползающего тайфуна.
Рыдник поднял автомат и выстрелил еще раз – и тут же с неба сплошной стеной хлынул дождь, словно очередь
