войны?
– Я бизнесмен, а не моджахед, Халид.
Халид перегнулся через низенький японский стол один плавным рысьим движением. Руслан даже не понял, как это произошло: руки Халида в одно мгновение подхватили его под колени и дернули на себя. Руслан слетел с пуфика, больно ударившись головой и едва не потеряв сознание, и тут же поверх него приземлился Халид. Стальная рука легла ему на затылок. Другая потянула в сторону подбородок. Бешеные глаза цвета небытия глянули прямо в глаза Руслану. Руслан понял, что еще секунда – и Халид свернет ему шею, как цыпленку.
– Ты бизнесмен? А кто подарил тебе бизнес?
– Мне никто ничего не дарил. Я все беру сам.
– Ты недостоин быть чеченцем, Руслан. Ты сидишь в России и делаешь бизнес с теми, кто на нашей земле вырезает наших отцов и сыновей! Ты смотришь на нас, как на немытых дикарей, а между тем каждый раз, когда тебе в твоем чистом бизнесе мешает конкурент, ты зовешь нас! И тебя жаба душит платить тем, кто сражается за свободу твоей родины, больше, чем ты платишь собакам в погонах!
Руслан схватил Халида за руки и попытался оторвать их от своей головы. С таким же успехом он мог дергать запертый сейф.
– Ты слишком во многом замешан, – сказал Халид, – нельзя перепрыгнуть через половину ущелья.
Руслан саданул гостя коленом в пах. Тот на секунду ослабил хватку, Руслан боднул его головой в нос и тут же из положения лежа нанес ему свой коронный удар, семнадцать лет назад принесший ему второе место на Спартакиаде народов СССР, – короткий хук справа. Его тренер всегда говорил: «Если не хочешь бить второй раз, бей правой». Халид, с окровавленным лицом, отлетел назад, ударившись спиной о небьющуюся стеклянную пластину стола. Пластина треснула. С громким стуком посыпались вниз тарелки и жирные куски баранины вперемешку с икрой.
Руслан выхватил пистолет из-под пиджака. Он знал, что будет делать, с той минуты, когда достал «глок» из ящика стола. Именно поэтому он отпустил охрану. Он не пойдет к чекистам сдавать Халида, потому что их дед проклянет его, и никто в роду никогда его не простит. Но и Халиду он не позволит калечить его бизнес. Первым ударив брата, Халид сам решил свою участь. «Зарою сам, – мелькнуло в мозгу, – никто никогда ничего не узнает».
Немигающие черные глаза смотрели на Руслана, зрачок в зрачок. В них не было ни боли, ни растерянности: один потусторонний холод.
Отлетая, Халид выхватил нож. Мелькнувшее перед глазами лезвие заставило Руслана промедлить долю мгновения, и тут же запястье с пистолетом перехватили, словно чугунным прессом. Неведомая сила вздернула хозяина казино в воздух, стол мелькнул неправдоподобно внизу, и Руслан, приземляясь, еле успел подставить вместо позвоночника руку. Он упал с характерным хрустом выворачивающихся из пазов суставов. Боль была адской. Унижение оказалось хуже боли.
Халид подошел к нему и несильно пнул в бок. Отнятый у двоюродного брата «глок» казался продолжением его руки. Халид цапнул с дивана мягкую игрушку – розово-желтого жирафа со смешно заламывающимися ушами – и ткнул стволом в брюхо зверушке. С подбородка Руслана текло: он угодил лицом в раздавленный помидор.
Руслан понял, что больше не выдержит. Он закрыл глаза и тихо проговорил:
– Халид, не убивай. Ты выиграл. Не надо.
– Знаешь правило? – спросил Халид. – Вынул ствол – стреляй.
Выстрел из пистолета с импровизированным глушителем был почти не слышен. Ногу пронзила дикая боль, и только по ней Руслан понял: он еще жив. Хозяин казино вздохнул, потерял сознание и обмяк на полу, как шкурка, из которой вынули банан.
* * *
Изящные настенные часы, осененные двумя китайскими вазами начала XVI века, купленными в прошлом году в Японии за пятьдесят тысяч долларов, прозвенели половину второго ночи, и