195

до него добраться.

        Ревко помолчал.

        – Слава. Это не очень понятно, кто убил Степана. Знаешь, что скажет президент? Он скажет: Извольский хочет, чтобы государство решало его проблемы с бандитами и конкурентами, а взамен он отдает корзину с грязным бельем. Отдай АМК, Слава, и ты получишь его назад. Но у меня – перед президентом – будут аргументы в пользу ареста Цоя. «Это не я убил Степана», – это, извини, не аргумент.

        – Я подумаю, – сказал Извольский. Ревко поднялся.

        – Завтра я улетаю с президентом во Францию. Я жду твоего ответа до одиннадцати утра.

          ***

        В ту же ночь Денис Черяга вылетел в Черловск. Самолет приземлился в Черловске в семь утра. В аэропорту Дениса никто не ждал, – ни охрана, ни милиция, ни очаковские киллеры. Денис поймал такси и отправился на Черловский авиазавод.

        Когда он подъехал к проходной, было половина девятого утра. О московской отставке в Черловске еще не знали, – и для всех сотрудников он оставался всесильным гендиректором ФГУП «Южсибпром» и правой рукой Вячеслава Извольского.

        Никто даже не обратил внимания, что с Денисом нет охраны.

        По расчетам Дениса, об опале не должны были узнать раньше девяти часов по московскому времени, – то есть часа по местному В запасе у Дениса оставалось не больше четырех часов.

        Охрану завода нес ахтарский ЧОП под руководством Кирилльева, тот самый, который без боя сдал Павлогорск. Кирилльев спал в караулке. Его растолкали, и он принялся оправдываться перед Денисом за Павлогорск.

        – Проехали, – сказал Денис Кирилльеву, – пошли.

        Они зашли в пустой еще кабинет генерального директора, и тут же в дверь постучали.

        – Войдите, – сказал Денис.

        Дверь открылась, и вошел шефпилот Михаил Степанович Рубцов. Мелкими шажками Рубцов приблизился к столу директора и положил на стол бумагу.

        Это было заявление об оставке. Денис разговаривал с Рубцовым на приеме у президента. Не то чтоб Рубцов был благожелательно настроен, но во всяком случае уходить он не собирался.

        – Михаил Степанович, – сказал Денис, – я не хочу уговаривать вас остаться. Я хотел бы всетаки понять, что произошло в ту ночь, когда погиб Степан.

        Рубцов продолжал стоять.

        – В ту ночь, – сказал Рубцов, – техник Мальцев, готовивший «сапсан» к вылету, намеренно испортил топливную систему и систему катапультирования. По чьему приказу он это сделал, вам виднее.

        – Михаил Степанович, – сказал Денис, – Бельский приземлился в Черловске в семь часов тридцать три минуты вечера. Он прилетел на рейсовом самолете, и ничто не предвещало, что он собирается тут же лететь обратно. В десять часов двадцать семь минут по местному времени он вылетел в Москву на сверхзвуковом истребителе пятого поколения. За полтора часа до вылета он позвонил мне и назначил встречу в Кубинке. Таким образом, он пробыл в Черловске ровно два часа пятьдесят пять минут. Допустим, Степан любил риск и эффектные представления.

        Допустим, он обожал кидать понты и полагал, что это его последняя возможность прокатиться на «сапсане». Но всетаки он был не настолько безответственным человеком, чтобы ради возможности еще раз подняться в небо поставить на уши два аэродрома и кучу военных. И если он полетел на встречу со мной, вряд ли затем, чтобы растопырить пальцы веером и пригрозить оторвать мне голову, если мы не уйдем с этого завода. Чтото произошло за те три часа, который он был в Черловске. Вот я и спрашиваю – что произошло с Бельским?

        – Он погиб.

        Рубцов повернулся и вышел. – Денис, заложив руки за спину, встал и начал ходить по кабинету.

        – Денис Федорович, – подал голос Кирилльев, – я бы на вашем месте не задерживался в Черловске. В городе, знаете ли, слухи…

        – Знаю.