Константин Цой, разумеется, знать не знал о каком то Леше Крамере и тем более не желал ему зла. Для Цоя было бы вполне достаточно, если бы Крамера промариновали в ИВС пару недель, пока он не осознает все насчет векселей – и выпустили, как урок и назидание другим. Но равнодушное приказание Цоя было стократ усилено глупостью и жадностью следаков.
Помимо векселей, у Крамера была целая куча всякого добра. Автозаправки, ларьки (важно именовавшиеся в документах «остановочными комплексами»), и даже миленький магазинчик радиотехники. Следователи справедливо решили не дать добру пропасть – и потихоньку стали налагать на имущество аресты и передавать его «на хранение потерпевшим», как было написано в соответствующих бумагах. Первым потерпевшим оказалась сестра следователя областной прокуратуры, вторым – двоюродный брат рубоповского опера, давно уже работавшего по Леше Самосвалу.
Пропали и ларьки, и половина заправок – только магазинчик радиотехники, почуяв неладное, Леша Крамер успел переписать из тюрьмы на жену.
В тюрьме Крамер просидел два года. Следователям все не давал покоя миленький магазин радиотехники, и по этому поводу Крамеру отбили почки. Он дважды объявлял голодовку, похудел со ста килограммов до пятидесяти трех и превратился из упитанного пацана, по виду – типичной «колотушки», в угрюмого стройного парня с высоким лбом, собранным в горизонтальные складки.
Когда Леша Крамер вышел на волю, он узнал, что жена его не очень горевала по нему. Ее постоянно видели в городских кабаках с коммерческим директором АО «Южсибразрезуголь», тем самым, который, обревизовав финансовое состояние комбината, и указал следакам на Крамера, как на показательную жертву Звали этого коммерческого директора Фаттах Олжымбаев.
Чувства, пережитые Лешей Крамером, значительно отличались от ощущений, свойственных российскому интеллигенту. Конечно, он переживал измену жены, о которой только и думал все два года. Но главным было не это. Главным было то, что он, Леша Крамер, с семнадцати лет строго блюл репутацию крутого мужика. Он блюл ее, когда ее в раннюю пору русского рэкета бился на стрелках стенка на стенку, блюл, когда впервые по приказанию старших пустил в темном подъезде пулю в лоб пожилому человеку, блюл, когда занялся бизнесом. Его репутация была все лучше, все выше, все круче, он зарабатывал авторитет годами и делами. И вот теперь она погибла оттого, что ему наставила рога смазливая жена одноклассница.
***
И он даже не мог развестись с этой девкой, потому что на девку были записаны две автозаправки и магазинчик радиотехники.
Самые большие беды мы приносим, не замечая того, что сделали. Потому что самая большая беда – это та, что принесена незаслуженно и случайно.
В свое время Гриша Епишкин и Алексей Крамер состояли в одной группировке, и хотя они никогда не были особенно близки, именно Григорий оплатил Леше адвоката и вообще всячески хлопотал за него. Причем было это за несколько месяцев до того, как Гриша подружился с большими шишками из АМК.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что, освободившись и отлежавшись в больнице, Алексей приехал в один из принадлежащих группировке ресторанов и спросил Гришу.
– Его нет, – ответили Крамеру.
Григорий появился в ресторанчике к часу ночи. К этому времени Алексей успел основательно набраться в баре, но, как человек привычный к питью, сохранял редкую трезвость рассудка при расстроенной координации движений. Они обнялись, и Алексей сказал:
– Мне сказали, что тебя нет в городе.
– Я теперь в Павлогорске. Мне позвонили, что ты здесь, и я приехал. Как дела, братан?
– Я развожусь.
– А что говорит Лена? – осторожно спросил Григорий.
