132

игрового зала и подходов к кабинету При виде Дениса Фаттах приветственно воздел руку – Привет, братан. Какими судьбами?

        – С допроса. По поводу Горного.

        Фаттах рассмеялся.

        – С тобой, Денис, тяжело работать. Ну зачем ты его пристрелил? Он бы мне пришел, тепленький. Дал бы мне подзаработать. Сам же просил его попугать.

        Красивая была б операция, не хуже, чем в Богоявленске. Как я Богоявленку сделал, а?

        – Ты хорошо сделал Богоявленку, – кивнул Денис.

        – Костя хочет взять под контроль все ГОКи. И задушить вас, как котят. Ты это понимаешь?

        Денис помолчал.

        – А ведь акции Богоявленки висят на твоей структуре? – спросил неожиданно он.

        – Допустим.

        – Да.

        – И шахты имени Горького тоже?

        – Это была моя операция. А у нас в группе, чей риск, того и тапочки. Это ты работаешь на Славку, как пони в цирке.

        – А если эти акции на твоих структурах, почему бы тебе не уйти от Кости?

        Фаттах сощурился.

        – Интересное предложение. Чтобы значит, он дрался со мной, а вас оставил в покое?

        – Но ведь с тобой ему будет драться тяжело? У тебято в области хорошие связи?

        Глаза Фаттаха угрюмо вспыхнули.

        – Я вообще ему все в области сделал! Что, шахту Горького он брал? Я ее брал, он в сторону отступил. Потому что если бы я обосрался, это бы я обосрался. А теперь он говорит: почему акции не на моих фирмах? Просит – перепиши. Я ему говно вычищал!

        – Ну так и разберись с ним. Мы тебе поможем.

        – Как? – заорал Фаттах, – как? Они же все разные, шахта тут, разрез там!

        Я же не могу взять все сразу! А если я возьму одно предприятие, знаешь, что со мной будет? – Фаттах в отчаянии махнул рукой, – он меня везде обирает, я ему по Павлогорке предложил идею. Классную идею! Вы подписали договор о реструктуризации долга энергетикам, – так я с Анастасом выкупил этот долг. За копейки.

        – Ну и что.

        – А дальше уже было дело Анастаса. Он должен был уговорить Ахрозова разорвать договор.

        – И что дальше?

        – А дальше – банкротство! Мгновенное. У вас возникает неурегилированный долг в сорок миллионов, и владельцы долга мы с Анастасом. Анастас помер, я хотел его долю забрать себе. Не, говорит Цой, ты его долю энергетикам отдай, а свою пополам со мной раздели!

        – И Анастас говорил с Ахрозовым на эту тему? – медленно спросил Денис.

        – Да двадцать раз говорил, – с раздражением сказал Фаттах, – теперьто что?

          ***

        Было около шести вечера, когда рабочий Ивченко и два его друга отправились домой. Они жили на правом берегу озера, в старом районе Нахаловке.

        Нахаловка выстроилась сама собой, в пятидесятых, когда на месте сибирской тайги разбили палатки и объявили Павлогорский ГОК комсомольской стройкой. Тогда начальник стройки разрешил вырубленный лес пускать на собственные дома. Вскоре берег озера покрылся однои двухэтажными строеньицами с крошечным садиком и типичной местной приметой: от дома до калитки вел крытый деревянный ход, к которому зачастую был пристроен курятник или хлев.

        Воровали и со стройки, без счету таскали щебень, цемент и бетон.

        Тогдашний директор ГОКа был мудрый человек, он понимал, что если не дать курице попить водички, то она сдохнет.

        Итак, Ивченко и его друзья шли в Нахаловку. Было уже темно, никаких фонарей не горело, озерная гладь шла легкой рябью от сыплющего сверху дождя.

        Все трое прилично выпили. Когда они пересекали дамбу, Ивченко сказал:

        – Смотри!

        Одна из бетонных плит, облицовывавших дамбу сверху, была сдвинута и как бы выворочена из основания. По трещине от одного пруда до другого бежал резвый ручеек.

        Ивченко и его друзья перешли ручеек и через пять минут были дома. Дома Ивченко выпил еще стакан