126

– И все. Извольскому будет неоткуда взять окатыш.

        Цой улыбнулся и добавил:

        – Знаешь, Степа, я ведь тут когдато комнату снимал.

        – Где?

        – Рядом. В коммуналке. С клопами и кошкой. Соседа однажды побил, он спьяну кошку съесть хотел.

        – И где эта коммуналка?

        – Снесли. Я сегодня ехал мимо, смотрю – стоит новый дом, квартиру в нем что ли, купить?

        – Кому?

        – А любовнице. А? буду трахать красивую девку и думать, а вот здесь я давил тараканов и любился с прыщавой Манечкой с третьего курса… И все, что я тогда хотел, было не деньги, а бессмертие. Чего человек хочет, а, Степан?

        Очаковский лидер, застигнутый внезапным вопросом, сморгнул.

        – Че?

        – Чего человеку нужно, я спрашиваю?

        Бельский усмехнулся.

        – Человеку нужно, чтобы он поимел всех, а его никто не поимел, – сказал Бельский.

        – Вздор, – сказал Цой, – человеку нужно бессмертие. Ты меня понимаешь, Степа? Бессмертие. А что такое деньги? Деньги это когда можешь надраться коньяком, а не сивухой…

        – Ты, Костя, пьяный.

        – Это ничего, – сказал Цой, – я правильно пьяный, я когда трезвый, об этом не думаю. Меня вчера Нина гулять позвала, я к калитке в воротах подошел и смотрю на нее, как баран, потом охранников спрашиваю: «а как эта калитка открывается?» А? Ты вот где живешь?

        – В Жуковке, – сказал Степан, – ты чего, Костя, я от тебя в четырех домах…

        – А ты знаешь, как у тебя калитка открывается?

        Степан подумал.

        – Не, – ответил он, – мне с Майкой участка хватает. Он большой.

        – Тогда какого черта ты в Жуковке живешь, посередь сосен, а как калитка открывается, ты не знаешь? А? Я это к чему?

        Степан пожал плечами.

        – Я это к чемуто вел, – проговорил Цой,„– черт, забыл… Я чтото важное хотел сказать.

        – Насчет Сляба.

        – Да. Насчет Сляба. Я его раздавлю, как таракана.

        Тяжелая рука Цоя хлопнула по столу. Кореец немного промахнулся и попал по краю тарелки: та подскочила в воздух, вертясь, и со звоном разбилась о гранитный пол.

        Цой закрыл глаза, лег лицом на стол и затих. Подлетевшая официантка в черном передничке принялась сгребать с пола осколки тарелки и остатки пасты.

        – С ним все в порядке? – испуганно спросила официантка, косясь на Цоя. – А то вон на прошлой неделе один опился, так прислал охрану разбираться, что его отравили…

        – Все в порядке. – ответил Бельский, – он, на тараканов охотился.

        – У нас нет тараканов, – ужаснулась официантка. Она была бы очень хороша, если б не слишком длинный нос и круги под глазами.

        – Милая девушка, – совершенно серьезно произнес Бельский, – для большинства тех, кто сидит за этими столиками, люди ничем не отличаются от тараканов.

          ***

        Ирина с дочкой прилетели из Швейцарии двадцатого октября. Когда Извольский пришел в детскую, она как раз возилась с Ларочкой. Той после операции стало гораздо лучше, девочка весело гукала и трясла зажатой в пухленьких пальчиках погремушкой.

        Когда девочка заснула под надзором няни, Извольский и Ирина спустились в столовую позавтракать. За завтраком Извольский шутил и улыбался, и Ирина неожиданно решилась.

        – Слава, – сказал она, – я читала газеты. Там написано, что группа «Сибирь» купила Богоявленское рудоуправление. Это же то рудоуправление, с которого вы раньше брали руду, да?

        – Да, – с неохотой сказал Извольский.

        – Он скупает все ГОКи, с которых ты брал руду?

        – Ира, я не хочу обсуждать эту тему.

        Ирина наклонила голову.

        – Слава. Мне звонила Майя…

        – Кто?

        – Твоя сестра.

        Извольский внимательно посмотрел на свою жену.

        – У меня нет сестры по имени Майя, – сказал стальной король.

        Остаток завтрака прошел в полном молчании.