Ахрозов сидел, уставясь в одну точку. Рука его автоматически протянулась к бутылке с водой. Он налил стакан и снова жадно выпил.
– Я мог посадить тебя два года назад, – сказал Цой. – За Наиля, который от твоих побоев месяц в больнице лежал. Я тебя не посадил. Я заплатил тебе те деньги, которые зажал банк. Ты знаешь, сколько я тогда дал за акции? Двадцать миллионов. Эти двадцать миллионов спас для банка ты и только ты. Тебе по праву полагалась половина. Тебе дали хоть копейку? Скажи, Извольский в такой ситуации заплатил бы деньги врагу, который стоил ему двадцать лимонов? Извольский отговорил бы Наиля, когда тот побежал в ментовку с заявлением?
– Извольский дал мне этот ГОК, – сказал Ахрозов.
– И когда он посмотрит эту пленку, он бросит тебя губернатору, как кость собаке. Ты для него даже не пешка, ты мусор на доске.
Ахрозов молчал.
– Кстати, о мелких одолжениях, усмехнулся – Ты в своем Павлогорске заметил, что мы сменили в Оренбурге губернатора?
– И что?
– Между прочим, новый губернатор отдал нам в траст КараченоОзерский ГОК. То есть принадлежат акции Макееву, а управляем ими мы. С правом выкупа.
Ахрозов вскинулся. Слова его прозвучали почти как крик.
– Акции не принадлежат Макееву! Они принадлежат мне! Я… я подам в суд.
– Подай. Я, например, готов сделать все, чтобы ты его выиграл.
У Ахрозова внезапно пересохло в горле.
– Ты врешь, – сказал он, – ты… ты не можешь… если я…
Ахрозов окончательно запнулся и кивнул на опустевший экран видеодвойки.
– Я рискну, – сказал Цой. – Я рискну там, где не рискнет Извольский. Потому что он не сотрудничает с убийцами.
– А ты – сотрудничаешь?
Цой пожал плечами.
– Ну, в сущности, что ты такрго сделал? Прикончил подонка, который к тебе приставал? Я бы на твоем месте сделал бы тоже самое, только давно и через специально обученных людей. Жалко, конечно. Мы этого не планировали. Полезный был подонок, надо признаться. Со мной работал.
– С тобой всегда подонки работают.
– Ну, вот это преувеличение. Ты же будешь со мной работать?
– Я сумасшедший. Но не до такой степени.
– Ты конечно сумасшедший. И я догадываюсь, чем тебя вылечить.
– Чем? Электрошоком?
– Тебя можно вылечить, если сделать из менеджера – собственником. Давай меняться. Ты отдашь мне Павлогорск, а я тебе – Озерский ГОК. У тебя очень распространенная болезнь, поверь мне, Сережа. Просто симптомы слишком яркие.
– Меня все равно выгонят, – сказал Ахрозов, – я разругался с Черягой.
– Изза чего?
Ахрозову было уже все равно, с кем быть откровенным – с собутыльником, с попутчиком в метро или палачом.
– Изза девки.
Цой, запрокинув голову, расхохотался.
– Ничего… посреди драки не выгонят. Потом – да, потом – извините. Ты там слишком много мозолей поотдавил… Так что, – будем меняться?
Ахрозов молчал.
– Ты сделаешь на Павлогорке то, что предлагал тебе Анастас, – сказал Цой. – Взамен ты получишь свой старый завод. Он мне не нужен. Он не вписывается в структуру моего холдинга.
Ахрозов усмехнулся.
– Я не знаю ни одной вещи в России, которая не вписывается в структуру твоего холдинга, Константин Кимович. Ты охотишься на все, что потребляет газ, воду и электроэнергию.
– У тебя есть выбор?
Ахрозов, опустив голову, глядел сквозь радужное стекло стола. Под стеклом плавали серые рыбки пираньи.
– Нет, – медленно проговорил Ахрозов, – выбора у меня нет.
***
Черяга был у Извольского в десять утра. За прошедшие несколько дней Извольский еще больше осунулся. Денис очень хорошо знал причину. Швейцарские врачи отказались делать операцию Ларочке – слишком велик риск, сказали