122

        Ахрозов сидел, уставясь в одну точку. Рука его автоматически протянулась к бутылке с водой. Он налил стакан и снова жадно выпил.

        – Я мог посадить тебя два года назад, – сказал Цой. – За Наиля, который от твоих побоев месяц в больнице лежал. Я тебя не посадил. Я заплатил тебе те деньги, которые зажал банк. Ты знаешь, сколько я тогда дал за акции? Двадцать миллионов. Эти двадцать миллионов спас для банка ты и только ты. Тебе по праву полагалась половина. Тебе дали хоть копейку? Скажи, Извольский в такой ситуации заплатил бы деньги врагу, который стоил ему двадцать лимонов? Извольский отговорил бы Наиля, когда тот побежал в ментовку с заявлением?

        – Извольский дал мне этот ГОК, – сказал Ахрозов.

        – И когда он посмотрит эту пленку, он бросит тебя губернатору, как кость собаке. Ты для него даже не пешка, ты мусор на доске.

        Ахрозов молчал.

        – Кстати, о мелких одолжениях, усмехнулся – Ты в своем Павлогорске заметил, что мы сменили в Оренбурге губернатора?

        – И что?

        – Между прочим, новый губернатор отдал нам в траст КараченоОзерский ГОК. То есть принадлежат акции Макееву, а управляем ими мы. С правом выкупа.

        Ахрозов вскинулся. Слова его прозвучали почти как крик.

        – Акции не принадлежат Макееву! Они принадлежат мне! Я… я подам в суд.

        – Подай. Я, например, готов сделать все, чтобы ты его выиграл.

        У Ахрозова внезапно пересохло в горле.

        – Ты врешь, – сказал он, – ты… ты не можешь… если я…

        Ахрозов окончательно запнулся и кивнул на опустевший экран видеодвойки.

        – Я рискну, – сказал Цой. – Я рискну там, где не рискнет Извольский. Потому что он не сотрудничает с убийцами.

        – А ты – сотрудничаешь?

        Цой пожал плечами.

        – Ну, в сущности, что ты такрго сделал? Прикончил подонка, который к тебе приставал? Я бы на твоем месте сделал бы тоже самое, только давно и через специально обученных людей. Жалко, конечно. Мы этого не планировали. Полезный был подонок, надо признаться. Со мной работал.

        – С тобой всегда подонки работают.

        – Ну, вот это преувеличение. Ты же будешь со мной работать?

        – Я сумасшедший. Но не до такой степени.

        – Ты конечно сумасшедший. И я догадываюсь, чем тебя вылечить.

        – Чем? Электрошоком?

        – Тебя можно вылечить, если сделать из менеджера – собственником. Давай меняться. Ты отдашь мне Павлогорск, а я тебе – Озерский ГОК. У тебя очень распространенная болезнь, поверь мне, Сережа. Просто симптомы слишком яркие.

        – Меня все равно выгонят, – сказал Ахрозов, – я разругался с Черягой.

        – Изза чего?

        Ахрозову было уже все равно, с кем быть откровенным – с собутыльником, с попутчиком в метро или палачом.

        – Изза девки.

        Цой, запрокинув голову, расхохотался.

        – Ничего… посреди драки не выгонят. Потом – да, потом – извините. Ты там слишком много мозолей поотдавил… Так что, – будем меняться?

        Ахрозов молчал.

        – Ты сделаешь на Павлогорке то, что предлагал тебе Анастас, – сказал Цой. – Взамен ты получишь свой старый завод. Он мне не нужен. Он не вписывается в структуру моего холдинга.

        Ахрозов усмехнулся.

        – Я не знаю ни одной вещи в России, которая не вписывается в структуру твоего холдинга, Константин Кимович. Ты охотишься на все, что потребляет газ, воду и электроэнергию.

        – У тебя есть выбор?

        Ахрозов, опустив голову, глядел сквозь радужное стекло стола. Под стеклом плавали серые рыбки пираньи.

        – Нет, – медленно проговорил Ахрозов, – выбора у меня нет.

          ***

        Черяга был у Извольского в десять утра. За прошедшие несколько дней Извольский еще больше осунулся. Денис очень хорошо знал причину. Швейцарские врачи отказались делать операцию Ларочке – слишком велик риск, сказали