76

дальше была мраморная колонна.

        – Сережа, как только станет хорошо, они тебя выкинут. Я этого не хочу. Я хочу, чтобы эти деньги достались хозяину ГОКа.

        – Кому?

        – Тебе.

        Ахрозов вздрогнул.

        – Сережа. Разорви соглашение с энергетиками. Они же к тебе пристают. Так ты его разорви.

        – Зачем?

        – Ты помнишь, сколько комбинат должен по соглашению? Тридцать миллионов долларов. Ты думаешь, эти долги ты платишь энергетикам? Они давно переуступили их мне, напополам с директором. Как только ты разорвешь соглашение, я буду крупнейшим кредитором. Я обанкрочу комбинат. И отдам его тебе. Ты будешь хозяином, понимаешь? И деньги на дамбу будут твои. И льготы будут твои. Ты будешь диктовать Слябу цену на окатыш…

        Анастас положил руку на плечо Ахрозову Прикосновение его было сильным, нежным, и отнюдь не вызывало омерзения. Это было как пещера Цирцеи, где людей превращают в свиней. Ахрозов понимал, что то, что говорит Анастас – это чушь, морок, от первого до последнего слова. Сейчас он, Ахрозов – менеджер Извольского. Потом он будет никто. Перебежчик, сдавший хозяина. Не только не хозяин ГОКа – никто. Пешка в чужих руках. Марионетка. Иуда. И еще – Анастас был умный парень. Он знал, как совратить человека. Как подкупить его, сыграть на чувствах, оболгать других в глазах жертвы. Но это был не ум Анастаса – выдумать схему безукоризненного банкротства комбината.

        – Отличный план, – сказал Ахрозов, – и кто его придумал? Альбинос или Фаттах?

        Лицо Анастаса было уже совсем близко. Красивое, магнетическое, понимающее лицо. Рука его лежала на плече директора.

        – Какая разница? Осуществимто его мы. Ты и я.

        Тишину, повисшую в беседке, разорвал скрип тормозов и грохот бьющегося металла.

        Анастас стревоженно выглянул наружу Девочки вылезали из воды. К воротам резиденции по зеленой лужайке неслись охранники. Стрельбы, однако, не было слышно.

        – Скорую вызови, – проорал ктото из секьюрити в рацию.

        Анастас взглянул на часы.

        – Господи, – сказал он, – ведь Мама должна была приехать…

        Анастас выскочил из беседки и побежал к воротам. Ахрозов пошел за ним.

        Когда он дошел до ворот, створки их были уже раскрыты. На асфальтовой дорожке стоял белый «мерседес» со смятым капотом, и двое охранников вынимали из него человека. Лицо человека было залито кровью, и скорее по одежде, чем по физиономии Ахрозов узнал в водителе Мансура, уехавшего из резиденции не больше получаса назад.

        – Это он… о ворота? – спросил Ахрозов.

        – Ага, – сказал охранник, – о ворота. И ворота были калибром девять миллиметров.

        Мансур открыл глаза. Разбегающиеся зрачки сделали попытку сфокусироваться на Анастасе.

        – В меня стрелял Олег Самарин, – четко выговорил Мансур, прежде чем потерять сознание.

          ***

        Было два пятнадцать, когда машина Самарина остановилась на шоссе под «кирпичом», ограждавшим поворот к губернаторской резиденции. Самарин завернул на смотровую площадку, с которой открывался прекрасный вид на горы, запер машину и закурил.

        Затем справа послышался шум мотора, и перед Олегом затормозил длинный и белый, как опавший яблоневый цвет, «мерседес». Стекло «мерседеса» со стороны водителя поползло вниз: за рулем машины сидел Мансур. Самарин молча выкинул сигарету, обошел «мерседес» и сел на заднее сиденье.

        – Езжай вперед, – сказал Самарин.

        – Куда?

        – Куда хочешь. Хочу посмотреть, не прихватил ли ты с собой пацанов.

        Мансур пожал плечами и тронул машину. Вдоль недавно отремонтированного шоссе неслись рыжие скалы, покрытые густым, как тюлений подшерсток, лесом.

        «Мерседес» был новый, последней модели, в салоне, словно мужскими духами, пахло хорошо отделанной кожей, и летнее