66

нет вагонов? – спросил Извольский.

        – Я решу эту проблему, – ответил Ахрозов.

        – Денис будет завтра у тебя. Посмотрит, как ты ее решаешь.

        – Я справлюсь без Дениса.

        – У тебя была неделя без Дениса. Мне что, городской мусор в домну сыпать?

        И Извольский бросил трубку. Она тут же зазвонила опять. Ахрозов машинально включил телефон, ожидая, что это снова Извольский, но голос, звучавший в трубке, был нежен и тих:

        – Сережа? Это Анастас. Говорят, у вас трудности с вагонами. Приезжай ко мне завтра, обсудим…

        Ахрозов выключил телефон и повернулся к прорабу Тот попрежнему объяснял, что порода не пустая, вот только случайно так вышло, а если посмотреть, так оно в общемто руда…

        Ахрозов размахнулся и ударил прораба под дых. Тяжелый ватник смягчил удар, но прораб все равно задохнулся и упал на колени. Ахрозов прибил его еще раз – сапогом по шее. Прораб опрокинулся на спину.

        Экскаваторщики попятились, а охранник Ахрозова бросился на босса и попытался удержать его от рукоприкладства, но получил удар кулака и отлетел в сторону.

        Ахрозов бросился на прораба, сгреб горсть вскрыши и принялся пихать ее прорабу в рот, с криком:

        – Это руда? Ты у меня эту руду с кровью сожрешь!

        Тут охранник снова кинулся на него, и к нему на помощь подоспел выскочивший из джипа шофер. Вдвоем они оттащили директора от прораба и коекак впихнули в джип.

        Рабочие стояли в оцепенении. Прораб лежал возле рельс, не шевелясь.

        Белая мокрая грязь под ним постепенно розовела. Джип Ахрозова завелся и пошел задним ходом. Через минуту он остановился, из него выпрыгнул шофер и подбежал к неподвижно лежащему человеку.

        – Жив? – ну, слава богу, – сказал шофер, когда прораб под его руками шевельнулся и застонал. – Ну чего стоите, Ироды! В больницу его везите!

        – Так чего объяснять в больницето? – несмело спросил один из рабочих.

        – Хочешь на ГОКе работать? Скажи, что сам упал!

          ***

        Когда шофер запрыгнул в машину, директор уже начал приходить в себя. Он молча обмяк на заднем сиденье, а охранник слегка придерживал его за плечи опасаясь новой вспышки ярости.

        – Нельзя же так, Сергей Изольдович, – сказал водитель, – неровен час, убьете когото. Скандал будет.

        – Давай к заводоуправлению, – хрипло ответил Ахрозов.

        По стеклам машины ползли дождевые капли, вокруг неровной, страшно деформированной воронкой простирался желтосерый котлован со склонами, нарезанными серпантином, и чахлыми березами далеко наверху.

        Джип приостановился, разъезжаясь с БелАЗом. С соседнего языка породы хлестала вода. Водители часто мыли здесь машины.

        – Останови, – сказал Ахрозов.

        Джип остановился, и директор, как был, в свитере и штанах, полез под водопад. Ахрозов стоял там минут пять, а потом вернулся в машину, продрогший и мокрый. Когда он вытащил мобильник и попытался позвонить, оказалось, что тот издох.

        Сергей Ахрозов вернулся в заводоуправление через полчаса, предварительно заехав домой переодеться. В предбаннике его ждали посетители, но Ахрозов запускать их не стал, а бросил секретарше Любе:

        – Я занят.

        Прошел в кабинет и дважды повернул в двери ключ.

        На столе зазвонил селектор.

        Селектор в кабинете Ахрозова был старый, обустроенный еще в 60х годах, когда партия и правительство объявили Павлогорск ударной комсомольской стройкой, и на потемневшей от времени панели до сих пор можно было различить надписи, гласящие: «горком», «горисполком», «1й секретарь обкома». Тут же стояла вертушка, обеспечивавшая непосредственную связь с Москвой.

        Ахрозов подождал, пока селектор умолкнет, подошел к небольшому сейфу, стоящему в углу, и отпер его. В сейфе лежали разноцветные папки с