в светлом тереме на чистой постели лежит хворый князь… Но за рекой уже потрошат мертвых воинов, стаскивая с них доспехи и что поценнее, срубая головы, чтобы ловчее было снять ожерелье, и первые разъезды неприятеля уже показались в виду беззащитных ворот.
Поэтому Александр Арбатов, председатель правления банка «Ивеко», ничуть не удивился, когда в десять утра в его кабинете раздался звонок прямого телефона и звонивший представился как Денис Черяга.
— Нам надо встретиться, — без обиняков заявил Черяга.
— Вы в Москве?
— Выхожу из самолета.
— Жду вас через час.
— Извините, Александр Александрович, я не могу приехать в банк.
— Почему?
— Я намерен говорить в таком месте, в котором, как я уверен, вы не сможете записать мои слова. Я знаю только одно такое место — наш офис на Наметкина.
Арбатов даже хмыкнул. «Все таки на редкость храбрый хам», — отметил про себя председатель правления. Не было никакого сомнения, что Черяга приехал сдаваться, и, скорее всего, не просто сдаваться, а еще и сдавать своего босса, в последний момент переметываясь на сторону победителя и желая выторговать побольше за то, что он избавит банк от кучи неприятностей самого разного калибра. К примеру, тех же паскудных договоров со «Стилвейл», которые предусматривают поставки проката через нее аж до 2008 года. Договора, разумеется, хрень собачья, их можно отспорить в суде, но ведь суд — это лишняя нервотрепка, деньги и время.
— Хорошо, — с ледяной вежливостью сказал Арбатов, — я приеду в ваш офис. Тем более что это теперь мой офис. Одиннадцать утра вас устроит?
— Всенепременно.
Александр Арбатов подъехал к офису «АМК инвеста» в одиннадцать пятнадцать. Особнячок на Наметкина выглядел очень мило — серенький трехэтажный домик с красным козырьком и пуленепробиваемыми стеклами. Конечно, никакого сравнения с альпийской громадой самого «Ивеко». Однако продать это здание, в превосходном состоянии и с офисной отделкой, даже в эпоху кризиса можно было за три три с половиной миллиона долларов.
Больше оно ни на что не годилось. В ближайшее время все населяющие особнячок конторы либо закроются, либо поменяют учредителей и переедут в здание самого «Ивеко», на десятый двенадцатый этажи, занимаемые финансово промышленной группой, формально не зависящей от «Ивеко». Собственно, громкое название «финансово промышленная группа» как раз и прикрывало собой кучу таких вот фирм, заслуженных или однодневных, — целую череду банно прачечных комплексов, отстирывающих промышленные деньги от налогов, зарплат, социальных выплат, инвестиционных обязательств и прочих неуместных для банка составляющих промышленной прибыли.
Испуганные охранники бросились открывать ворота и двери, когда длинный белый «линкольн» банкира замигал поворотником перед воротами особнячка. Ворота оказались слишком узкие, «линкольн», разворачиваясь, перегородил пол улицы, и в конце концов, когда машина влезла в ворота, оказалось, что нос ее почти залез на ступеньки, а зад торчит с той стороны ограды.
Арбатов, сопровождаемый собственными телохранителями, взбежал на крыльцо. Охранник, ведший их по коридору, расстилался перед главой «Ивеко» мелким бесом, из дверей то и дело высовывались любопытствующие физиономии. В конце концов — по коридору шел новый хозяин, и приглушенные ковролином шаги отдавались в каждом сердце, как шаги Командора.
Денис Черяга ждал Александра Арбатова в небольшой переговорной комнате с белыми стенами и черным овальным столом. Единственным сомнительным украшением переговорной могли служить две десятилитровые бутылки коньяка, стоявшие в углу на черной тумбочке.
Он выглядел точно так, как на фотографиях. Невысокий тридцатипятилетний
