а Черяге уже стукнут, с кем я обедаю.
Серов только усмехнулся. Стукнуть могли не только Черяге, но и сунженской братве или там губернатору, и, ясное дело, Федякину меньше всего этого хотелось. Они сняли теплые меховые ботинки и прошли в уютную гостиную, вполне европейского вида, с пышным ковром от стены до стены, низким столиком и кожаными креслами.
Серов искоса поглядывал на своего спутника. Федякин волновался так, что весь аж пошел красными пятнами. Видимо, он внезапно сообразил, что вполне понятное желание — не сидеть на виду у всех в ресторане — перевело их с Серовым отношения на некую другую ступень. И еще — сегодня Миша Федякин уже не мог делать вид, что все плохое, что по его мнению происходит на комбинате, происходит из за Дениса Черяги.
— Кошмар, — сказал, покачав головой, Серов, когда Федякин рассказал ему про Белое Поле. — И он отказался дать денег?
— Да.
— Ох, черт… — Серов надолго задумался.
— Я просто не знаю, что делать, — пожаловался Федякин. — Ведь это я Валю приглашал. Вот, говорю, классное место, будет первая атомная станция, которая за десять лет начала строиться, а тут…
Покачивая бедрами, вошла Клава, поставила на низкий столик тарелки с закусками: крошечными пупырчатыми корнишонами, кислой капустой и мочеными яблоками. Следом появилась селедка под шубой и хрустальные вазочки с икрой, в гостиной приятно запахло свеженарезанным огурцом и пряной ветчиной.
— Вот, пробуйте капустку, — сказала Клава, — капуста домашняя, сама квасила…
— Она у меня на все руки хозяйка, — засмеялся Федякин.
Клава, подбоченившись, искоса посмотрела на Серова. Банкир заметил, что обручального кольца она не носит. «Разведена или не замужем», — отметил про себя Серов. Девочка была не в его вкусе, и к тому же он предпочитал их помоложе, вроде Ирины Денисовой, — классный, надо сказать, экземпляр высмотрел себе Извольский, — но этот вариант следовало обдумать. Во всяком случае, было очевидно, что Геннадию Серову, вице президенту «Ивеко», вовсе не обязательно сегодня ночевать в гостинице «Центральная» на узкой постели с продавленным матрасом, в номере, который кто то в припадке буйной фантазии окрестил «люксом».
— Сейчас щи будут, — сказала Клава, — наши, сибирские.
Где— то в соседней комнате затопали детские ножки.
— Да, — сказал Федякин, когда Клава вышла. — Вот мы тут щи кушаем, а в Белом Поле… бр р…
— Ну хорошо, — проговорил Серов, — а что, если банк им ссуду даст?
— Кому? — Администрации города Белое Поле. — Ага. Дадите вы, как же, — пожал плечами Федякин.
Серов не спеша намазал маслом хлеб, щедро зачерпнул поверх икорки…
— Зря вы так, Михаил Филипыч, — сказал он, — мы ведь тоже люди. И у нас сердце болит…
— Разве вы люди? Вы москвичи. Серов покачал головой.
— Ну какой из меня москвич, Михаил Филипыч? Я в Коврове родился, в Афгане служил, в Иркутске работал… Где я москвич, а? Вы что, думаете, мне все нравится, что в банке делается? Вот — по моему настоянию здесь филиал открывается. Будем реальное производство кредитовать…
Серов отправил бутерброд в рот и произнес:
— Просто так кредит я в Москве, конечно, не выбью, а вот под гарантии областной администрации можно попробовать. Возьмет ваш Валя этот кредит?
Федякин помолчал.
— Вряд ли, — сказал он, — как он объяснит Слябу, что взял кредит от «Ивеко»? Это все равно, извините, что Северной Корее от Южной кредит взять…
— Ну хорошо, а если мы сделаем так, — Серов взял карандаш и стал быстро что то чертить на салфеточке. — Сделаем какое нибудь ТОО «Белое поле», в нем пайщики вы, я и Валя, — ТОО получит от банка деньги под гарантию области, а городу все поставит в кредит. Так то можно?
