с РАО?
Денис сморгнул. Его подпись на договоре с РАО действительно смотрелась не совсем адекватно. Извольский дрался за этот кусок два месяца. И вдруг, пока он лежит без сознания, его зам, в перерыве между двумя допросами в прокуратуре, с легкостью необыкновенной покупает для завода имущества на добрый миллиард баксов…
— Но это формальность, — сказал Денис, — ты же… ты же просто не успел его подписать…
— Ты его смотрел перед подписанием? Ты вообще этот договор когда нибудь видел иначе, чем в закрытом виде на столе юриста?
Денис промолчал.
— А если бы тебе подсунули другой договор? Где было бы, например, написано, что комбинат обязуется выплатить за АЭС этак миллионов пятьсот баксами, и получает за это 10 процентов акций?
— Звонарев был в ярости, — сказал Денис, — нанего надавили, он взбрыкнул. Он распечатал договор и готов был его подписать. И вот представь себе, что вместо того, чтобы подмахнуть текст, я кладу договор в дипломат и говорю: «Извините, Алексей Давыдыч но я — простой следак, и я должен посоветоваться с юристами, тот ли вы договор подсовываете своим союзникам или другой». Да он решит: на хрена мне такие союзники. Или на следующий день испугался бы — и не подписал!
— За что тебя Ирина из комнаты вышибла? — спросил Извольский.
— Что?!
— Ты вчера отвез Ирину в гостиницу. Поднялся к ней в номер. За что она тебя через двадцать минут погнала веником?
Черяга вдруг жутко и неудержимо покраснел. Он пальцем не притронулся к девушке. Здесь он был чист. Но простыня в его комнате, которую, наверное, уже перестелила исполнительная прислуга, чистой не была. Извольский истолковал очевидное смущение Дениса по своему.
— Я тебе сказал, чтоб держался от Ирки подальше? — рявкнул Сляб. — Сказал? А ты? Я еще остыть не успел, а ты в постель к ней лезешь?
— Вранье. Я не лез.
— Ты уволен, — сказал Извольский.
— Как уволен? — тупо переспросил Денис.
— Вячеслав Аркадьевич… — в ужасе зашептал Брелер.
— Вон из моей палаты, — сказал Извольский, — и если ты еще раз подойдешь к Ире…
Денис встал. Он знал, что спорить с шефом в таком состоянии совершенно бесполезно. Уж если Извольский чего то вбил себе в голову, то не ему, Денису, это оттуда выбивать. Тем более что по большому счету именно он, Черяга, и виноват. Именно он втравил шефа в историю с Конгарским вертолетным и Сляб сразу предупредил его, что если что — уволит.
Черяга склонил по военному голову и вышел в коридор. Брелер было рванулся за ним.
— Останься, Юра, — негромко приказал Извольский.
ГЛАВА ПЯТАЯ. КИДНЯК — ОСНОВА РОССИЙСКОГО БИЗНЕСА
У дверей больницы Черягу дожидался его служебный «мере» — красивый, с низко посаженным бампером, похожий на плоского серебристого карпа. Из машины выскочил водитель Сережа.
— Куда едем, Денис Федорыч?
— Никуда, — сказал Денис, — я пройдусь. В него как будто вкололи дозу новокаина и начали спарывать кожу. Черяга знал, что ему должно быть больно, но больно не было. Потом новокаин кончится, и боль придет. Тяжелые тучи, все эти дни грозившие дождем и снегом, как то развиднелись, на небе показалось бледное, словно в бане распаренное солнце, подлетевший ко входу в корпус «жигуль» нечаянно обдал Черягу брызнувшим из под колес веером грязной воды.
Водитель растерянно смотрел, как шеф безопасности комбината идет по талым зимним лужам, — без машины, без охраны.
— Денис Федорыч!
Водитель, почуяв что то плохое, бросился за ним. Черяга обернулся.
— Не иди за мной, — сказал он с заиндевевшей улыбкой.
Водитель заморгал глазами. Черяга приостановился. Он был почти уверен в том, что будет дальше. Сляб любил показательную порку. В кармане
