Ира.
Черяга остановился. Девушка глядела на него исподлобья, глаза у нее были как у встревоженного воробушка.
— Извините, я, наверное, глупость спрашиваю, но отчего стреляли в Славу?
— Зачем вам это, Ира?
— Затем. Иногда в людей стреляют оттого, что они кому то помешали, а иногда — оттого, что они сами такие. Я в больнице слышала — это правда, что ему мстили за убитого спецназовца? Спецслужбы?
Черяга вернулся в комнату, обошел кровать, стараясь держаться как можно дальше от Ирины, присел на краешек стола.
— Да, — сказал он, — возможно, в него стреляли спецслужбы.
— Из за спецназовца?
— Нет. У нас в области есть завод. Конгарский вертолетный. Где то месяц назад его директор попросился под крышу AM К. У завода были неприятности. У него был крупный военный заказ, американцы оплачивали ему разделку ракет, и несколько силовиков хотели, чтобы ракеты разделывал не завод, а фирма, которая должна была взять в аренду площади завода. Фирма принадлежала этим силовикам.
— Это так прибыльно?
— Если красть — да. Если работать с заводом в целом — не очень.
— А зачем Слава его брал?
— Он не хотел. Я попросил. Ирина вздрогнула.
— — А стреляли в него?
— Мне было бы приятней, если б стреляли в меня.
— И больше ничего не может быть? — спросила Ирина
— АЭС.
— Какая АЭС?
— Белопольская АЭС. Сляб должен был подписать договор о ее переуступке меткомбинату.
Ирина слегка вздрогнула. Самые последние слова Извольского были именно об АЭС.
— А где это? Я никогда не слышала о такой…
— Она недостроенная. Третий год зарастает молодым подлеском.
— Тогда кому она нужна?
— Под строительство, которого не было, списывались огромные деньги. Деньги шли на финансирование одной политической партии.
— Какой?
— Скажем так — не правой. То есть у нас все партии одна другой изумительней, но с данного предприятия деньги шли господам патриотам.
— И Слава все равно ее купил?
— Ее нельзя было купить. Он заткнул всю дырку. Понимаете, кто то может счесть, что он поступил не по джентльменски. Ему нужна была одна АЭС, а он взял и сменил все руководство РАО.
Ирина молчала. Денис чувствовал, что ему надо бы уйти из этой комнаты, но уйти не мог.
— Он очень жестокий человек, — сказала Ирина — он забыл, что такое «нельзя».
— Не правда. Если бы он был просто жестоким человеком, вы бы не тащили его из машины.
— Вы знаете, почему я убежала? Я могу рассказать вам…
— Не надо, Ира. Вы потом будете жалеть, что рассказали. Ложитесь лучше спать.
В коридоре Денису встретился Дима Неклясов. Он проводил Черягу, выходящего из комнаты Ирины, удивленным взглядом.
Спал Денис в эту ночь ужасно. Несмотря на усталость, он проворочался в постели добрый час, а в полтретьего проснулся от непростительного сна. На простыне темнело сладко пахнущее пятно — с Денисом случился грех, более подобающий прыщавому юнцу, нежели начальнику службы безопасности гигантского предприятия, который, в конце концов, имеет возможность заказать с доставкой на дом любое число плевательниц для спермы.
Денис проворочался еще часок, понял, что не заснет, оделся и поехал в больницу.
В пять часов утра Вячеслав Извольский впервые за четыре дня открыл глаза.
В следующий раз Вячеслав Извольский проснулся уже за полдень. Он лежал все в той же одиночной палате с розовыми стенами и унылым пластиковым полом. Огромный телевизор с видаком глядел на Извольского потухшим четырехугольным оком. В палате было темновато — за окном шел снег, ветви деревьев скреблись о стекло, как мыши в подполе.
За дверью громко орал телевизор, что то довольно зареготали охранники, потом
