подробности, заявил, что гарантия подложная и что человек, который подписал контракт, сгреб деньги и распилил их с бандитами. Представители банка волновались, кричали, что у них есть пленка, на которой Неклясов признает свою гарантию, но по прослушивании пленки оказалось, что Неклясов именно говорит о старых кредитах, по полтора два миллиона, которые давно были погашены.
Вдобавок на встрече не было президента банка, а был лишь его зам и начальник кредитного управления, и Вячеслав Извольский был, разумеется, этим взбешен. Это все равно, что если бы хан приехал во вражескую ставку, а его встретили два евнуха вместо самого полководца.
В конце концов договорились встретиться завтра, уже с президентом банка, тем более что пришедший на переговоры начальник управления не имел никаких полномочий решить дело миром и казался страшно испуганным своим собственным ляпом.
Уже в конце разговора Денису позвонили.
Выходя из банка, Денис наклонился к Извольскому и сказал:
— Кажется, нашли Заславского.
— Где?
— Тебе обязательно туда ехать? Он, вроде бы, не свежий.
Но Слябу приспичило таки поехать, мало ему было одного загубленного пальто.
Коля Заславский лежал лицом вниз в небольшом овражке, километрах в десяти от московской кольцевой дороги. Он был в дорогом костюме и в том самом плаще, который он почти никогда не надевал.
Когда его перевернули и задрали рубашку, на белом подгнивающем животе обнаружился след от утюга.
Видимо, сообщники Заславского решили использовать свою жертву до конца и потребовали от него его собственных денег. Может быть, Заславский перевел на свой счет часть от восемнадцати миллионов, и Лось резонно решил, что эта часть мертвому Заславскому уже ни к чему, а ему, Лосю, весьма пригодится.
Заславский лежал в овраге как минимум со вчера, место было безлюдное, поверх оврага шли деревянные дачные домики, пустые в это время года. Заславского нашли деревенские мальчишки: теперь они, как грачи, сидели на ближних деревьях, обозревая уйму понаехавших уазиков, а при виде темно серого «мерса», в котором приехал Сляб, разразились восторженным уханьем.
— Смотри, какая тачка!
Извольский вышел из «мерса», спустился по непролазной грязи к ручью и постоял над мертвым Колей. Он смотрел на покойника, как смотрят на погасший бычок, выброшенный в унитаз.
— Там у ребят проблемы, — вполголоса сказал Черяге подошедший сзади Гордон.
— А?
— Со спецназовцами. С «Ураном». Катят бочку что вот, мол, прилетел ахтарский СОБР и какого черта он делал в Подмосковье.
— А такого черта он и делал, — ответил Черяга, — что если московский спецназ охраняет бандитов, так не к спецназу же по поводу бандитов обращаться!
— В общем, учти, — сказал Гордон, — там начальству по жизни нечего сказать, спецназовцы действительно облажались. Но неофициально они просто на ушах стоят. Я так слышал, что вы этого армянина пасете и правильно делаете, потому что наверняка на него наедут, чтобы он отказался от своих слов, что его спецназовцы похитили. А без этого получается, что они оба там были случайно, а ваши взяли одного и застрелили…
Извольский подошел к собеседникам. Ботинки его и брюки были в изрядной грязи.
— Давно он тут лежит? — спросил Сляб.
— Как минимум со вчерашней ночи, — ответил Гордон, — я так полагаю, что его с дачи Лося прямо сюда и повезли. Камаз, наверное, приехал сказать Досю, чтобы тот не выдрючивался и завалил Заславского, а Лось сказал, что все уже на мази. Опоздали мы вчера часика на полтора.
— Поехали, — сказал Сляб.
Роскошный «мере» застрял в непролазной грязи и поцарапал днище. Менты из «газиков» сбежались его выталкивать. Шел мокрый холодный
