по столу так, что бумаги вспорхнули вверх и залетали по комнате, как вспугнутые белые гуси.
— За моей спиной решили нажиться? — заорал Извольский, — бабки помимо меня провернуть? Моей фирмой гарантировать свой гешефт на тушенке?!!
— Но… это было абсолютно безопасно, — забормотал Черяга, — ведь ничего же не было! Кредит мы отбивали, бабки возвращали в срок…
— А восемнадцать лимонов?
— Я не подписывал этого контракта!
Неклясов, казалось, готов был разрыдаться. Черяге внезапно стало жалко этого молодого, испуганного очкарика. Скорее всего, его действительно соблазнил беспроигрышным барышом Заславский. Комбинацию Заславский, разумеется, разыгрывал не один, а в компании с Лосем… Соблазнил, подписал на два три контракта, и, когда отношения банка с ахтарскими двойниками стали доверительными и тесными (ну как же, — такие солидные фирмы) — обнес банк на восемнадцать лимонов и… стоп. Заславский должен был свалить за рубеж. А вместо этого…
Внезапно Черяга поднял голову.
— Погоди, Дима, — сказал он, — ты говоришь, что банк не давал деньги «Контракту» без вашей гарантии, потому что уставняк у «Контракта» десять тысяч баксов?
— Да.
— А у вас какой уставняк?
— Тридцать тысяч.
— Так чем вы лучше «Контракта»?
— Но мы гарантируем контракт всеми своими активами… — начал Неклясов, а потом стал белый, как фарфоровый чайник, и замолчал.
— Иначе говоря, — ледяным тоном подытожил Черяга, — вы гарантируете контракт в том числе и контрольным пакетом АМК, принадлежащим именно «АМК инвесту?» И банк в случае невозврата кредита вправе наложить арест на все ваше имущество и в том числе — на акции?
Было даже удивительно, что из трех человек эта простая и страшная мысль пришла в голову первому — директору по безопасности.
В кабинете стало тихо, как в гробу.
Потом Извольский медленно, с искаженным лицом, стал вставать со стула. С налитыми кровью глазами и сжатыми кулаками он ужасно напоминал медведя, поднявшегося на задние лапки.
Неклясов запоздало вспискнул и попятился от Извольского.
— Слава! — страшным шепотом начал Черяга.
Извольский прыгнул.
Полукруглый пластиковый стол, за которым по какой то прихоти работал Неклясов, с точки зрения военной был расположен крайне неудобно, закрывая бизнесмену все пути ретирады и оставляя только один проход — тот, через который и продвигался сейчас Извольский.
Первый удар гендиректора почти достиг цели — Неклясов отшатнулся, прикрываясь кстати случившейся папкой, но кулак Извольского врезался в папку с такой силой, что папка с развороченным рылом полетела в одну сторону, а сам Неклясов, немилосердно путаясь в ножках крутящегося стула, рухнул на пол.
В эту секунду Денис подхватил гендиректора за локти сзади и закричал:
— Слава! Уймись!
Извольский двинул Черягу локтем, и тот пушинкой отлетел к стенке. Управляющий «АМК инвеста» лежал под столом, дрыгаясь наподобие макаронины, лениво колыхающейся в кипятке, и с ужасом наблюдал, как к нему приближается огромная туша облаченного в костюм от Грекова медведя. По счастью, в эту секунду нога разъяренного Извольского угодила в опрокинувшуюся в начале схватки корзинку для бумаг. Извольский запнулся, загреб обутой в корзинку ногой и растянулся носом о ковролин.
И тут же Черяга подскочил к нему с диким криком:
— Слава! Успокойся!
Дверь распахнулась, и в кабинет ввалился охранник. Охраннику представилось феерическое зрелище: посреди кабинета в обнимку катались его непосредственный начальник (сиречь Черяга) и начальник начальника, имевший статус охраняемого объекта (сиречь Извольский). При этом Черяга проигрывал, так как всего лишь пытался удержать противника, которому
