вместе поднялись на третий этаж, и бультерьер заколотил во внушительную сейфовую дверь, разительно отличную по экстерьеру от облезших врат соседних коммуналок. Черяга прислонился к сетке лифта и закрыл глаза. Ему так хотелось спать, что он готов был свернуться в клубок прямо на лестничной клетке.
— Кто там? — раздался ленивый женский голос.
— Открывай, Томка! К тебе гости!
Дверь распахнулась, на пороге появилась тоненькая женская фигурка в белых шортах и серебристой маечке — судя по всему, Тамара Векшина не ложилась так рано спать.
— Ой, Ленчик! — сказала Тамара. — А это кто? Черяга вошел в квартиру. Квартира была двухкомнатная, но довольно большая, — огромная гостиная была объединена с прихожей и кухней, справа виднелась дверь спальни, наверняка уютной и романтичной, с пышным балдахином над кроватью размером с футбольное поле.
Все тридцать квадратных метров гостиной были забраны серым ковролином, в углу с пола орал большой плоскоэкранный «панасоник», на белоснежной плите в джезве варился кофе. На крючке в прихожей висели модный мужской плащ и кожаная куртка.
— Меня зовут Денис, — сказал Черяга, скидывая плащ, — я с Ахтарского металлургического комбината. Коля не у вас?
— Нет, — сказала Тома, — его третий день не было.
— А плащ его?
— Плащ его и куртка его.
Ленчик прошел до спальни, не раздеваясь и оставляя грязные следы на ковролине, добросовестно заглянул в ванную.
— Нет его, — сказал бультерьер.
— Спасибо, что довезли, — сказал Черяга, милостиво кивая бандиту, — мы с Тамарой немножко поболтаем и я поеду. А ты свободен. Скажи моему водителю, чтоб не уезжал.
Бультерьер озадачился. На лице его некоторое время отражалась сложная внутренняя борьба: ему, очевидно, приказали не отпускать Черягу и не перечить ему, и теперь Ленчик не знал, какой директиве следовать. Наконец он сообразил, что завтра сможет расспросить Томку обо всем ее разговоре с Черягой, буркнул что то прощальное, и затопал вниз по лестнице.
— Вы из службы безопасности? — спросила Тома.
— Начальник. А что, заметно?
— Ага, — кивнула Тома, — вы все одинаковые. Овчарки.
— А Коля, как — тоже овчарка?
— А Коля — пудель, — засмеялась Тома, — кофе хотите?
— Хочу, — сказал Денис.
Девочка ему определенно нравилась. Тоненькая, не наглая, в меру понятливая. И притом, заметьте — при отсутствующем сожителе могла бы снять мужика и подработать немного, а она сидит, пьет кофе и смотрит видео. Правда, какое то полупорнушечное видео, но опять же, по нынешней легкости нравов могла бы отвлечься и другим способом.
Тома оглянулась, прослеживая за взглядом Дениса, покраснела и выключила телевизор, по которому как раз шла какая то совсем уже скабрезная сцена. Вскоре на столе перед Денисом дымился ароматный кофе в белоснежной фарфоровой чашке, а Тома сидела напротив, подперев голову тонкой ручкой и уставясь на позднего гостя внимательными синими глазами.
— Когда вы последний раз его видели? — спросил Черяга.
— Во вторник.
— А в среду он не приходил?
— Нет.
— Он в среду восемнадцать штук выиграл, знаете?
— Знаю. Девчонки рассказывали.
Тома, не спрашиваясь, протянула тонкую, перечеркнутую пластмассовым браслетом руку к пачке длинных дамских сигарет, чиркнула зажигалкой, затянулась.
— А он натворил что то, да?
— Почему ты думаешь, что Коля что то натворил?
— У него денег было больше, чем надо.
— Он — директор фирмы. У нас хорошо зарабатывают.
— Я знаю, когда зарабатывают, а когда воруют, — покачала головой Тома. И добавила:
— Которые зарабатывают, те так не играют.
— И почему ты мне это говоришь?
— А ты все равно это знаешь.
