цокнул языком - с заднего сиденья машины вылез маленький слуга в
холщовых штанах. Киссур ткнул в него пальцем:
- Дай ему ключи, он отведет машину на место. Бемиш отдал ключи и сел
рядом с Киссуром.
- Тут поблизости есть отменный кабачок, - сказал Киссур, - заедем.
Кабачок был низенький и сырой, посередине восьмиугольного дворика
плескался фонтан. У фонтана стоял плоский плящущий бог с мужским членом
непомерных размеров и с четырьмя грудями. Бог был в общем-то голый, если не
считать огромного рекламного листа, обклеившего его с четырех сторон.
Реклама призывала покупать "трехмерки" фирмы "Коруна".
Расторопный хозяин подлетел к Киссуру и поставил перед посетителями
отличного зажаренного гуся, политого лимонным соком и с золотистой корочкой,
и кувшин пальмового вина. Киссур заметил, что Бемиш таращится на бога, и
спросил хозяина:
- Тебе сколько заплатили за рекламу?
- Две.
- Вот тебе четыре, иди и соскобли мерзость. Бемиш опустил глаза. После
вчерашней попойки он чувствовал себя скверно, у Шаваша ничего не ел: глаза
бы не смотрели на этого гуся! И потом, что делать? Бемиш понимал, что под
чиновниками, ненавидящими Киссура, Шаваш имел в виду прежде всего себя, -
затем и рассказал ему про невесту и про сухую руку... Сказать Киссуру, что
свояк его ненавидит? Но они друзья. Подумают - приехал землянин, порыбачил с
Киссуром и тут же затеял ссорить его со свояком. Не сказать? А вдруг Киссур
думает, что Шаваш - его друг, и рано или поздно попадется в ловушку?
Хотя вряд ли Киссур такая простая душа. Бемиш помнил, как даже сквозь
пьяный угар на пирушке его поразила одна из песен Ханадара про битву с
народом аколь. Король тамошнего племени направил своего брата и других
высокопоставленных военачальников к Киссуру с просьбой не нападать на племя.
Киссур сказал: "Так и быть", - и одарил послов сверх всякой меры, принятой в
подобных случаях. Те, конечно, не могли отказаться от подарков, не
поссорившись с могущественным полководцем империи. Вот они вернулись к
королю, а Киссур послал им письма и сделал так, чтобы эти письма были
перехвачены королем. В письмах Киссур напоминал, что обещался не трогать их
землю в обмен на голову их короля, и спрашивал, когда они выполнят свою
часть уговора. А богатые подарки были представлены взяткой за короля.
Король, натурально, приказал зарезать и брата и военачальников, обезглавив
тем самым войско и возбудив недовольство племени. А уж после этого Киссур
разбил его за два дня.
И хотя все сходились в том, что по части подобных проделок Киссур
далеко уступал покойнику Арфарре, - на несмышленую овечку этот парень не
тянул.
А Киссур тем временем разлил вино в чашки, накрыл их лаковыми крышками,
сквозь которые было продето по соломинке, и протянул чашку Бемишу.
- Ты за рулем, - напомнил Бемиш.
Киссур невозмутимо взялся за соломинку, и, как показалось Бемишу, в
минуту выдул все вино. Во всяком случае, он тут же открыл чашку и стал
наливать еще.
- Что ты такой грустный? - спросил Киссур. - Шаваш стребовал с тебя
слишком большую взятку?
- Нет. Я просто никогда не бывал в такой ситуации. Я не знаю, как себя
вести.
- Ты ведешь себя отлично, - рассмеялся Киссур, - ты уже наказал Шаваша
на шесть миллионов.
- Что? - изумился Бемиш.
- А ты не знал? Компания "Ай-Си" дала Шавашу шесть миллионов, чтобы
космодром достался именно ей. А теперь Шаваш, как честный взяточник, должен
будет эти деньги возвратить.
- Этого не может быть, - сказал Бемиш, - конкурс решает больше взятки.
- Откуда ты знаешь, что все зависит от
