вода.
Экскаватор был огромный, выше тополя - одна из тех чудовищных машин с
гусеницами в пол человеческого роста, которые заглатывают глину и
привезенные издалека добавки, тут же все переваривают и извергают из нутра
уже готовые строительные блоки.
Киссур вскарабкался по крутой лесенке на экскаватор. Карабкаться было
долго, лесенки изламывались, шли горизонтально, превращались в узкие проходы
между стальными кожухами механизмов и наконец закончились у крошечной
кабины. Кабина была заперта, сквозь стекло на Киссура глядели россыпи синих
огоньков на дремлющих пультах.
В этот миг луна опять высунулась из облаков, - далеко внизу мелькнула
Пьяная Река, и над ней - цветная башенка моста Семи Облаков. Киссур вдруг
узнал это поле, - здесь, у Семи Облаков, восемь лет назад он догнал
мятежника Ханалая, когда тот уже собирался войти в столицу, - догнал, и с
пятьюстами всадниками утопил в реке тысячи четыре бунтовщиков... У
предводителя отряда на шее было гранатовое ожерелье: Киссур очень хорошо
помнил, как одной рукой срубил ему голову, а другой сунул за пазуху
ожерелье.
Киссур повернулся и стал спускаться вниз по скользкой, пахнущей мазутом
и химией лесенке. Его машина тихо урчала и жаловалась из-за незакрытой
дверцы. Охранник в своем гнезде нерешительно топтался: что такое? Начальство
ли приехало ночью на таком шикарном бочонке поглядеть на стройку? А на
грабителя непохоже... И взять хоть тот же экскаватор, это ж с ума сойти,
какая машина дорогая: ростом в три этажа, что твой кипарис, сама ходит, сама
в землю тычется, сама за собой плиты складывает... Говорят, стоит такая
машина втрое больше чем вся деревня, в которой охранник родился и вырос, и
даже дороже императорского жезла, разукрашенного каменьями и золотом. Ну,
это уж брешут, наверное, императорский жезл - средоточие мира и опора
власти, стукнет император своим жезлом, и от стука этого цветы расцветают, а
птицы начинают вить гнезда, - как его можно с какой-то железякой равнять?
Нельзя его с железякой равнять, вот и злятся люди с неба, хихикают над
жезлом: мол, враки все это, и весна не оттого наступает, что император
жезлом об пол в Зале Ста Полей бьет, а оттого, что планета Вея как-то
по-другому свой бок к солнцу поворачивает. А может, и не брешут люди с неба.
Может, и вправду их экскаватор против императорского жезла посильней
будет...
- Эй, - сказал Киссур, - что тут строят?
- Не могу знать-с, - ответил испуганно охранник. - Говорят: мусорный
завод.
- Кто строит?
Охранник озадаченно молчал.
- Я, господин, знал, только имя такое трудное...
- Земляне?
- Земляне.
Прожектор с вышки бил Киссуру в глаза, бесстыдно затмевая луну. Киссур
покачался на каблуках, кинул сторожу монетку, сел в автомобиль и уехал.
Ему было совершенно все равно, куда ехать, но колеса сами вывезли его к
Яшмовым Холмам, самому дорогому пригороду столицы. За тротуарами,
выложенными синим сукном, потянулись расписные стены, за стенами замелькали
деревья и репчатые башенки флигелей, на перекрестках замигали светофоры,
освещая призрачным светом статуи богов и дорожные знаки.
Киссур проехал по улице с односторонним движением в сторону, обратную
дозволенной, свернул на запретный знак и, не находя нужным снижать скорость,
помчался через ночные перекрестки. Два раза он благополучно проехал на
красный свет, а на третий раз ему не повезло: из-за беленого забора
вывернулся серенький, похожий на землеройку с острой мордочкой
электромобиль. "Дакири", последняя модель, производство республики
