И его
действия в столице были правильны и бескорыстны, хотя им воспользовались,
как орудием.
Кархтар поплотнее закутался в плащ. Нан вспомнил, что, по сведениям
управы, этот человек болен эрвеньской лихорадкой.
- А отец Сетакет? - тихонько спросил Нан. - Он ведь часто бывал у
аравана Нарая. Как вы относитесь к нему?
Даже в лунном свете было видно, как перекосилось лицо Кархтара.
- Отец Сетакет, - зашипел он. - Это еще хуже "длинных хлебов"!
Уберите Айцара и оставьте народу его машины! Научитесь добывать золотой
век из айцаровых маслобоек! Да разве из машин текло молоко и масло при
государе Иршахчане! Такую глупость только монах может выдумать.
Лодка зашуршала в прибрежных камышах, гребцы сменили весла на шесты,
и уже было видно, что на берегу ее ждут люди: Шаваш и десяток охранников.
Кормчий, ловко пихнувшись шестом, развернул лодку кормой к берегу и
уцепился за какую-то корягу. Нана подхватили под руки и вытащили из лодки.
Кархтар тоже встал, но только для того, чтоб поклониться Шавашу и
попрощаться с инспектором.
- Знаете, - неожиданно сказал он, не глядя на Нана. - Да же если вы
не сдержите своего слова - это не имеет значения. Для меня вообще ничего
теперь не имеет значения.
- Умеет ли все это драться? - спросил Нан, когда лошади выбрались на
широкую дорогу к новопостроенному лагерю.
Шаваш пожал плечами.
- Господин Айцар сделал все от него зависящее, но от нет не все
зависит.
Шаваш не льстил Айцару: тот, без сомнения, был самой лучшей
кандидатурой на роль верховного командующего. Не потому, что он умел
воевать, - Айцар никогда в глаза войска не видел, а потому, что новую
армию провинции могли предоставить только деловые люди.
Хромоножка Кирен выстроил неплохой лагерь и набрал толковых людей, -
но тех-то, кто был особенно толков, и пришлось повесить, и один из этих
толковых успел пожечь и покуражиться.
Поэтому новое войско провинции Айцара ничем не напоминало прежнее,
набранное в военных поселениях, где уже два века не держали в руках меч.
Денежные люди, из числа тех, кто подписывали с ним известного рода
договор, прислали Айцару более семи тысяч работников из числа тех, кто
заложился за богача, а во главе войска стали их частные стражи, и главный
из них - господина Канасия, ведавший обороной рудников Айцара. Это было
войско рабов, должников, и профессиональных охранников богачей, и, надо
сказать, этих профессиональных охранников не всегда можно было отличить от
профессиональных бандитов.
Айцар бессильно злился, вспоминая, как продавал горцам железо из этих
самых рудников: теперь этим-то железом горцы и были вооружены. Но то, что
в обмен на железо Маанари предложил награбленные им запасы, вышло даже
кстати: Айцар постарался оповестить всех о том, что горцы в этот раз
грабят вчистую, и тут же заявил, что, не дожидаясь правительственной
помощи, раздаст разоренным деревням зерно из собственных запасов.
Шаваш, который большею частью был возле Айцара, выполняя его
поручения, рассказал обо всем Нану.
- Почему Айцар не затопил поля? - спросил Нан.
- Потому что решил поверить этому Кархтару, - усмехнулся Шаваш. - А
кони разбойников тоже предпочитают твердую землю. Похоже, - продолжал
Шаваш, - вы зря тревожились на счет Харайнских мятежников. Неполученное на
экзаменах они предпочитают обрести не после, а до бунта. Меньше, да
надежней.
- Араван Нарай не сказал вам, Шаваш, что неделю назад к нему приходил
Кархтар и предложил ему руководить готовящимся восстанием?
Шаваш привстал от удивления в стременах.
- Нет.