очень глупо делают! И у вас, господин инспектор, есть доказательство -
записка от отца Лиида к Айцару. Хорошенькая записка, а?
- Почему эта записка оказалась у тебя? Значит, тебе настолько
доверяли?
Снет замялся на миг.
- Это отец Лиид встретился мне на смертном пути и спас меня; ровно
восемь лет назад. Я и отправился третьего дня на богомолье. Отец Лиид и
подумать не мог, что я не передам записки, а больше ему было не с кем,
монастырь-то закрыт.
- И почему же ты ослушался святого отца?
- Это, конечно, грех. Но это был мой единственный шанс отомстить. Кто
может поверить без доказательств в измену Айцара и заговор желтого монаха?
- И что же ты сделал - для мести?
Снет вздохнул и сказал совершенно убитым голосом:
- Я сначала потребовал назад все то, что у меня было конфисковано.
Нан расхохотался.
- Иными словами, ты решил отомстить не Айцару, а его мошне? Знаешь,
как называется такая месть в судебных книгах?
- Я... я все равно собирался представить записку властям! И лишь
хотел, чтоб доказательства вины Айцара были еще наглядней!
Инспектор спросил:
- И почему же люди имущие слушали отца Лиида? Он, что, мыслил
практичнее их?
Снет сделал круглые глаза и почти зашептал:
- На кого опереться человеку имущему? Бедняк ненавидит его, чиновник
обирает его. Отец Лиид обещал мятежникам, что сын Ира будет на их стороне.
Инспектор заворочался в кресле.
- А кочевники? - спросил Нан. - Что кочевники?
- Были у Айцара связи с кочевниками?
- Конечно!
- Какие именно?
- Э-э... не знаю.
- А другое - знаешь?
Снет забегал глазами.
- Вот сейчас, - сказал Нан, - мне был изложен некий проект. В основе
этого проекта была - скажем так - священность и неприкосновенность частной
собственности. И вот вопрос: многое ли после горцев останется
неприкосновенной собственности - частной ли, государственной ли? Ведь
звать горцев, чтоб осуществить такое дело - это все равно, что выдумать
новую маслобойку, а вместо клещевины засыпать в нее железную руду. И уж
если Айцару помогают горцы, то ему никак не нужен сын Ира, а если ему
поможет сын Ира, то горцы ему только помеха. Что ж ты врешь, собака?
Снет повесил голову и заерзал на скамье.
- Ах, господин инспектор, - сказал он. - Айцар стоит шесть миллионов,
столько, сколько все подати Харайна за три года. Даже если часть отдать в
казну, все равно многое останется тем, кто его арестует. И я так понимаю,
что вам хотелось бы его арестовать и хотелось бы доложить, что судью убили
от Айцара. Так отчего же вы мной недовольны и что же вы хотите?
- Я хочу, - загремел Нан, и по лицу его пошли красные пятна, -
изобличить твое вранье! Как человек, погубленный Айцаром, мог войти в его
доверие? Как тебе могло стать известно о заговоре? Либо ты был одним из
главных изменников, либо ты все сочинил. Такие, как Айцар, существуют лишь
потому, что не покушаются на власть - а ты рассказываешь басни о мятеже! И
чтоб подкрепить их, припутываешь то желтых монахов, то кочевников, что
вообще исключает друг друга! Да ты, дрянь, понимаешь ли, что если б желтый
монах участвовал в заговоре против императора - то это было б большим
потрясением основ, чем сам заговор?
Что ты тычешь мне в нос запиской, которая ни в одном архиве значиться
не может и не будет! Увести его! - махнул рукой Нан, - и пусть хорошенько
подумает, о чем ему говорить завтра.
Снета вывели, а инспектор откинулся в кресле и закрыл руками лицо.
- Ну, - наконец спросил он своего секретаря, - что вы об этом
думаете?
- Снет видел меня с господином
