плохо.
- Если не будешь драться, развяжу руки, - сказал Нан.
Кархтар шумно задышал и откашлялся.
- Обязательно буду.
Инспектор пожал плечами.
- Тебе виднее.
- И говорить я ничего не буду. Поймали так поймали. Твое счастье,
инспектор, тебе повышение, и мне повышение, - Кархтар засмеялся, - тебе
чином, мне виселицей, Так?
Нан сидел, откинувшись на подушки, и рассеянно смотрел на
привалившегося к стене человека. Человека, который всю жизнь мечтал
попасть в руководители всамделишного восстания и теперь пытался говорить с
государственным чиновником так же, как в книгах в старину говорили
Баттавет и Нуш, и справедливый разбойник Кумли. С народом, это, наверное,
получалось неплохо, потому что народ тоже считал, что так и следует
говорить. Но здесь, в казенном уюте, это звучало немножко нелепо: потому
уже, что Кархтар слишком явно привык обращаться к собеседнику на "вы".
Кархтар нервно дернулся и проговорил:
- А если бы ты попался мне в руки, я бы тебя даже вешать не стал.
Нет! Или только в самом конце. Ты хороший инспектор. А вот Тайгет плохой
гадатель: тут и без всякого ясновидения дойти можно, что он долго не
проживет.
- Тайгет уже убит, - сообщил Нан. - Твоим ножом.
Кархтар изумился.
- Право же! Доблестный столичный инспектор поймал главного бунтовщика
и убийцу городского судьи. Зачем же еще делать из меня убийцу какого-то
вонючего Тайгета?
- Ну, во-первых, судья был убит одним из находившихся рядом
чиновников, а вовсе не из толпы... - Нан приостановился: Кархтар
побледнел, и глаза его разбежались.
- Но мы, - начал он и остановился.
- Убили невиновного. Это бывает. Убитый ведь, если не ошибаюсь, был
из длинных хлебов и настраивал народ против вас?
- Он был шпионом наместника! Он не был невиновен! Если бы ему
приказали убить судью, он бы его убил.
- А когда вы придете к власти, - поинтересовался Нан, - то так и
продолжите карать по принципу "если бы"? Что с вами? Вам плохо?
Кархтар и в самом деле побледнел и дернулся, как будто хотел закрыть
лицо руками. Но руки были связаны за спиной.
- Тайгетово пойло... - неопределенно произнес Кархтар. - Но мне
сказали, что он во всем признался. Я бы иначе...
Нан хотел было поздравить своих коллег при Кархтаре, столь рано
догадавшихся, что признание - царица доказательств, но вовремя
остановился: Кархтар мог поздравить его с тем же.
- А ведь я бы бунтовщиком тебя не назвал, - внезапно сказал он вместо
этого.
- Вот как? - Кархтар был оскорблен.
- Толпа вряд ли бы за тобой последовала, кричи ты о злоупотреблениях,
скажем, господина аравана. - Нан сделал паузу, но Кархтар забыл
справиться, чем это господин араван лучше других чиновников. Да и вообще -
люди зарятся на чужие амбары, когда не имеют своих собственных. Так что
главным бунтовщиком была нищета.
- Поздравляю с тщательным изучением доносов, господин инспектор, -
Кархтар уже вполне оправился, - только доносчики чуть-чуть переврали: я
говорил, что причина бунта - не голодный, который отнимает хлеб у
чиновника, а чиновник, который отнимает хлеб у голодного.
Нан пожал плечами.
- Не будем спорить об авторстве цитаты, принадлежащей анонимному
автору "Ширванчайского восстания".
- Ого! Сразу видно, что доносы пишут люди образованные, не то что
голь безъязыкая, которая поднимает бунты.
- Тебе не нравятся те, кто пытается водворить правду путем доносов,
мне не нравятся те, кто пытается водворить правду путем убийств.
- Рад, что мы хоть в чем-то не сходимся
