сила. Святотатство - думать, будто есть в мире
что-то, этой силе непричастное. С тех пор, как государь Уннушик научил
людей копать каналы и сеять рис, каждый урожай преумножает почву, а не
отнимает от нее. Так и от всего сделанного и проданного мир не оскудевает,
а богатеет. И сделка между покупателем и продавцом не менее таинственна,
чем между крестьянином и землей. Оба выигрывают, потому что оба получают
больше, чем отдают. Это невозможно объяснить на пальцах. Это божья сила -
преумножать, преумножая, и только те, кто отмечены ею, создают любое
дело...
Нан оглянулся на Митака. Инженер слушал, прислонившись к шероховатой
выбеленной стене, и на его лице было странное выражение человека, который
сегодня чем-то был страшно расстроен.
Наном? Тем, что хозяин в припадке хвастовства привел сюда чиновника?
А ведь не далее, как в сотне шагов отсюда, по прямой, ночью
ошвартовались варварские лодки. Что Айцару покупать у горцев в походе,
кроме воинской силы? Не шаманские же погремушки или сушеное мясо?
Митак потянул хозяина за рукав. Господин Айцар, извинившись, оставил
гостя.
Нан неторопливо отправился в глубину навеса, туда, где у кучи выжимок
суетились люди. У одного инспектор справился об условиях работы, у
третьего - об оплате, выслушал, кивнул головой. Третий поденщик на громкий
вопрос Нана ответил тихо и не глядя, что они всю ночь разгружали баржи. В
баржах были рис, пшеница и кунжут.
- Полагаю, что грузили товар горцы, уж больно неумело и нерачительно
все свалено.
- А солдат в баржах не было?
- Нет. Только зерно, и сегодня ночью опять привезут.
Это был человек Нана, которому вчера предложил работу айцаров
приказчик.
Нан рассеянно кивнул и зашагал навстречу входящему под навес богачу.
Повар, как же!
После этого гость с хозяином покинули цех и начали неторопливую
прогулку по берегу канала, засаженного, чтобы земля зря не пропадала,
великолепными ореховыми деревьями.
- Господин первый министр недоволен вашим племянником, - медленно
проговорил Нан, любуясь одинокой уткой, плававшей кругами вокруг куска
тины.
- Разделяю чувства господина Ишнайи, - усмехнулся Айцар, - я тоже не
люблю убыточных предприятий.
Нан кивнул. Отношения между дядей и племянником за последний год
изрядно испортились. Интересно, что этому причиной: разваленное хозяйство
провинции или безрассудная жалоба наместника императора, копию которой
вчера с изумлением прочел Нан? Наместник категорически требовал не
забирать общинников на барщину в столицу, писал о неизбежной гибели урожая
и о заиленных каналах. Отчаяние посредственного администратора придавало
всей жалобе какой-то наглый тон. И Нан понял: изо всех безрассудств
наместника это рассердило его покровителей больше прочих.
- Так что, господин инспектор, кто, по-вашему, убил судью? - спросил
Айцар.
Нан даже поднял брови. Все-таки господин Айцар был деревенский
человек! Ни один чиновник не спросил бы так прямо... Еще, того гляди,
сейчас взятку предложит всеми четырьмя копытами.
- В бумагах покойного, - сказал Нан, - имеются неопровержимые
доказательства сношений между судьей и араваном Нараем, а в доме Кархтара
обнаружена книга аравана, с дарственной печатью последнего. Более того:
имеются показания, что Кархтар и Нарай встречались за день до ареста, и
бунтовщик ушел из управы возбужденный и веселый... Согласитесь, это
серьезный повод для убийства судьи. Вы ведь уже знаете, что его убили не
мятежники.
- Я это понял с самого начала, - усмехнулся Айцар.
- Вот как? Почему?
- Если бы эти