- То-то и оно, - возразил Нан, - у наместника целый выводок палачей,
а судью он, получается, убил сам?
- Да он бы и Парчового Старца зарезал, если бы тот на него пролил
суп! Это же сумасшедший человек! Три дня назад его люди ехали в Архадане
мимо винной лавки в запретный день; лавочник отказался продать им вина.
Так вышибли дверь, лавочника подвесили вверх ногами, сами напились и
народу вино силком продавали! По хозяину и слуги!
Нан помолчал.
- Да, - сказал наконец инспектор, - наместник имел повод для убийства
человека, - но не для похищения бога.
- Но убийство-то важнее кражи, - возмутился Шаваш. - Какая разница,
кто стащил этот подсолнух? Что-то я не припомню вреда государству от
подобных краж. Даже когда в столичном храме выдрали все восемь сапфировых
глаз старца Бужвы, наше правосудие ненамного ослепло. Ах, господин Нан,
если кто-то спер этого Ира для пророческих целей, то он полный дурак,
потому что ему лучше было бы ограбить казну уннушикова храма и раздать
деньги своим последователям. А если правда, что Ир обидчив, как девица на
выданье, так он сам исчез после убийства, и теперь объявится неизвестно
когда.
Нан усмехнулся про себя. Шаваш не видел причины отличать Ира от
любого другого идола или природного явления, - так подсказывал ему
обыкновенный здравый смысл. Только куда-то делся в Харайне здравый смысл:
наместник провинции разоряет убежища, дядя его кормит с собственного стола
городскую чернь, араван якшается с сектантами... Плохо! Ой, плохо! Вряд ли
удастся изобличить сына Ира до Большого Ирова дня. Стало быть, придется
убивать человека по одному подозрению; и в монастыре будет трудно
объяснить, как это можно убить человека по одному подозрению.
- Нету богов! - заявил Шаваш, - а этот Ир - проделка здешних монахов.
Мало ли какие фокусы они придумывают! Бывает, что кипят сами собой чаши и
статуи плачут, а на поверку все это обман народа и ловкость рук! Что же
касается пророков, то они случаются не от гласа божьего, а от усилий
приверженцев. Так что даже если через человека говорит бог, а поклонников
у него нет, все сочтут его идиотом. А в другом никакого бога нет, зато
есть тысяча поклонников, - и вот этот-то и станет пророком.
- Полюбуйся, - вдруг сказал инспектор, - протягивая со стола бумагу.
Это был очередной донос. В доносе было сказано, что араван Нарай построил
в Архадане школу для сирот, а на деле в этой школе люди Кархтара обучают
сирот дурным книжкам и колдовству.
- У господина аравана достаточно поклонников, - заговорил Нан, - да
вот и новое поколение он воспитывает, как в столице, помнишь?
Шаваш очень хорошо помнил.
- Можно ли найти лучшего главу для бунтовщиков, грезящих новой
отменой "твоего" и "моего", нежели араван Нарай, чьи мероприятия в столице
свидетельствуют о его верности взглядам, изложенным в его книгах. О чем он
говорил с бунтовщиком Кархтаром за день до начала арестов, что Кархтар
вышел от него, цветя лицом, как крокус в апрельский день? Почему в
списках, составленных араваном, стоят люди, мешавшие сторонникам Кархтара?
А тех крупных сектантов, которых и так весь Харайн по имени знает, успели
предупредить, и они разбежались! Почему так быстро оказались у столицы
разбойники: по времени выходит, что их просили помочь освободить
арестованных еще до начала арестов!
Инспектор резко встал.
- Бунт в Малый Иров день был организован совместно Кархтаром и
араваном. Кархтар привел народ к монастырю, чтобы расправиться со всей
неугодной верхушкой провинции, но толпа оказалась не так охоча до
убийства, как
