сам. К Луханову это тоже относится.
Улыбка Извольского была как улыбка медведя. Медведь вообще, как известно, не улыбается. Он только показывает зубы. Потом Извольский размахнулся и со страшной силой влепил Черяге кулаком под солнечное сплетение. От оседлой жизни
Извольский потерял былую легкость и технику, и в других условиях Денис мог бы легко уйти от удара. Но Дениса уже как следует избили, и вдобавок он был прикован наручниками к омоновцу в маске. Под ложечкой разорвалась страшная боль, и Денису показалось, что под ребра ему въехало не иначе как двутавровой стальной балкой производства Ахтарского металлургического комбината. Он коротко хрипнул и упал на колени. Новый удар – на этот раз носком черного, тщательно начищенного ботинка, – пришелся под подбородок. У Дениса сперло дых, он на миг потерял сознание, но очнулся почти сразу, упираясь глазами в бетонный поребрик тротуара, густо заплеванный и забросанный всякой дрянью, не поместившейся в переполненной чугунной урне, украшавшей собой вход в ментовку.
Омоновец, к которому он был пристегнут, повел рукой, и Дениса рыбкой развернуло на асфальте. Следак приподнялся и глянул в холодные и голубые, как раствор медного купороса, глаза директора. Вот такие же глаза, наверное, были у средневекового барона, когда он приказывал отрезать уши у чужого посла или затравить его собаками… Великий герцог Ахтарский…
– Ты что делаешь? – прохрипел Денис. – Ты кого бьешь?
– Что? – поднял брови Извольский. – Парень, по-моему, бредит. Саша, я его что, пальцем тронул?
Начальник Ахтарского УВД Александр Могутуев, красивый, пожилой тувинец, явно не въехал в ситуацию. Все, что он понял, – это что Сляб ни с того ни с сего накинулся на одного из закоцанных подручных Негатива, – крепкого тридцатилетнего качка, правда, почему-то в скромном прикиде и без короткой бандитской стрижки.
– Не, – равнодушно сказал Могутуев, – ничуть вы его не тронули. Упал человек и мордой своей побился о ваши ботинки.
– Не стоило бы вам, Вячеслав Аркадьевич, бить человека из Генпрокуратуры,
– подал голос со стороны Негатив.
Великий герцог Ахтарский надменно оглядел корчившегося у его ног следака.
– Не думаю, Денис Федорыч, что ты останешься работать в прокуратуре, – сказал Извольский. Разве что дворником.
Извольский быстро что-то проговорил на ухо начальнику УВД и сошел с крыльца. Через мгновение темно-зеленый «брабус», сопровождаемый двумя «БМВ», уносил его на встречу с иностранными банкирами.
Бандитов стали набивать в обезьянник, а наиболее важных персон отцепили и повели в кабинет начальника УВД. Важными персонами оказались Негатив с Кунаком, а заодно и Черяга, – видимо, его отличили из-за очень уж нестандартного обращения с ним Извольского.
– Какие люди! – сказал начальник УВД майор Могутуев, когда троицу ввели в его кабинет, – ну ты посмотри, сам Негатив в гости пожаловал. Как, Негатив, бок не очень болит?
Негатив ничего не ответил.
– А тебе за что досталось? – полюбопытствовал майор, кивнув на Дениса.
– Я брат Вадима Черяги, – ответил Денис.
– А-а! Это из-за которого стрелку забили? Погоняло-то у тебя какое?
– Нету у меня клички, – с тихой ненавистью ответил Денис.
– И откуда ты такой без погоняла?
– Из Москвы.
– Ну! Работаешь где, или так – простой советский безработный с сотовым телефоном и «мерседесом»?
– Работал.
– А почему в прошедшем времени?
– В Генеральной прокуратуре я работаю. Следователем по особо важным. Могутуев протяжно присвистнул.
– Лешка, – позвал он, приоткрыв дверь, пойди глянь кто с Негативом на терку приехал!
Черяга опустил голову. О том, как в ментовке относятся к прокуратуре,
