ж, – валить их будем? Негатив помолчал.
– Думаю я, что большого кипиша не будет, а вот со следаком нашим что-то случится. Неровен час, шмальнет в него кто-то из премьерских ребят.
Кунак вздрогнул.
– Что-то круто ты заворачиваешь, Сашок…
– Что, очко играет? – осклабился Негатив. – Не может такая стрелка быть мирной, понимаешь? А чем своих людей класть, так лучше фраерка со стороны положить.
– Крыша у тебя поехала из-за мокрощелки, – сказал Кунак, – Чего ты важняка под пули пихаешь? Оттого, что он с соской трахнулся? Честное слово, не спались
Чиж так по-глупому, давно бы уже на тебя ребята думали…
Негатив дико глянул на своего бригадира.
Было около девяти утра, когда темно-вишневый «лендкрузер» подкатил к девятиэтажному дому с осыпающимся мозаичным шахтером, и Денис сошел вниз в сопровождении Кунака и бритого качка. Следователь плюхнулся на заднее сиденье джипа рядом с Негативом, и «лендкрузер» сорвался с места и полетел к Ахтарскому шоссе.
Негатив искоса оглядел своего спутника. Выглядел следак неважно – осунувшееся лицо и круги под глазами. То ли долго разбирался с Ольгой, то ли чувствовал что…
– Ствол есть? – спросил Негатив.
Денис неожиданно вместо ответа вынул из-за пояса венгерский «ТТ».
Негатив забрал у него машинку, досадливо повертел в руках и бросил под сиденье.
– Это разве волына? – спросил он. – Ты бы еще китаезу взял… Держи.
И протянул Денису крупный, похожий на налившееся смертью яблоко
«Хеклер-Кох». Денис замешкался на секунду, принимая ствол. А что, если эта машинка уже где-нибудь спалилась? С другой стороны, кто сказал, что венгерский
«ТТ», найденный у брата, не утратил свою девственность в каком-нибудь мокром деле? Хотя вряд ли – Вадим не стал бы хранить «мокрый» ствол у себя дома.
Происходящее все меньше и меньше нравилось Денису. Какого черта Негатив, который только что не загасил следака, вдруг вздумал звать его на стрелку? Ну это, в общем-то, было понятно. Увидел шикарный «мерс», решил, что следак по жизни крутой и что неплохо будет попугать им ахтарских братков. У вас, мол, жопа хитрая, а у нас вон какой хрен с винтом. Но одно дело – мирная стрелка, на которой следак-тяжеловес будет базарить за своего брата, а другое – запутка, образовавшаяся после смерти Луханова. Оно, конечно, не факт, что Луханова замочили с подачи Извольского, может, на него кто зуб имел и подсуетился в надежде, что все спишут на ахтарскую братву– а только трудно это будет доказать через два часа. Зачем теперь Негативу Денис? И сам вмажется по уши, и Негативу только в нагрузку будет – стремное это дело, стрельба при важняке, даже ссученном…
Денис ожидал, что после смерти Луханова Негатив сам заявит, что теперь ему следак на разборке ни к чему. Однако не заявил, и даже наоборот, с издевкой осведомился: ну как, и теперь едешь? В смысле – что, очко заиграло? Бабки выбивать за брата был согласен ехать, а когда непонятки начались – в кусты?
И такая издевка была при этом в глазах бандита, что Денис не выдержал, сказал «поеду», и теперь ругал себя последними словами.
Кавалькада до блеска вымытых джипов вылетела из города и пошла по
Ахтарскому шоссе под сто сорок кеме в час.
Негатив сидел молча, куря сигарету за сигаретой и время от времени посматривая на сидящего рядом Дениса.
Нет, ничего следак не подозревает, не понял он, зачем он нужен на стрелке и чей трупешник предъявят в Москве как доказательство того, что директор
Извольский совсем оборзел. А до иных, тонких раскладов ему как зайцу до луны…
– А как ты думаешь, – неожиданно встрял в мысли Негатива сидящий рядом следак, – за что загасили Луханова?
Негатив вздрогнул
