к рукам секретное военное производство и тем нанести непоправимый удар обороноспособности страны. Омичи и правда платили недорого, благо завод по производству подводных лодок в Сибири стоил примерно столько же, сколько завод по производству льда на Северном полюсе. В общем, после вопля директора омичей с позором выгнали, завод внесли в список неприватизируемых предприятий стратегического значения, и больше никто не мешал директору разворовывать его дальше.
Чернореченсксоцбанк располагался на главной площади города, напротив обкома партии, в новой своей инкарнации называвшегося мэрией, и наискосок от здания «Чернореченскугля». На площади чернела толпа, и Черяга испугался было, не разгневанные ли это вкладчики– но тут же увидел, что толпа стоит подальше от банка и поближе к угольному концерну.
Перед зданием концерна стоял грузовик, из Дощатого кузова надрывался человек.
– Мы не отступим перед провокациями Москвы и натовских спецслужб! – кричал человек – вечная память товарищам, павшим в борьбе за правое дело!
Новость о расстреле пикета, видимо, оставалась новостью номер один.
Но опытный взгляд Черяги уже заметил в ней некоторую удивительную странность– никто как будто не спешил называть виновников происшествия, хотя на первый взгляд это было несложно. Не так много «мерседесов» с ахтарскими номерами имелось в распоряжении «новых русских», чтобы никто не мог вычислить, кто именно пригрозил пикетчикам «мы еще вернемся».
Черяга остановил машину прямо перед зданием банка.
Дом был трехэтажный, весь в завитушечках эркеров, ложных арок и стрельчатых окон. Еще в детстве дом этот всегда напоминал Черяге торт, усаженный кремовыми розочками. У торта была вполне заслуженная трудовая биография: он был выстроен в начале века местным купчиком, затем конфискован под ГубЧК, а после войны отдан горкому комсомола. Теперь торт сверкал новой бледно-голубой краской, и белые, высоко изогнутые брови эркеров как бы удивленно глядели на Дениса сверху вниз. Денис запер машину и прошел внутрь.
Пятнистый охранник.с автоматом заступил ему дорогу.
– Вы к кому?
Черяга вынул красную книжечку.
– У вас кто главный по безопасности?
Через пять минут к Черяге спустился высокий пожилой человек при галстуке и кобуре. Звали человека Аркадий Головатый. Головатый внимательно изучил черягинскую книжечку и поинтересовался:
– Вы Вадиму не родственник?
– Брат.
– Мои соболезнования.
Они вместе прошли в небольшой кабинет на втором этаже. Кабинет был хороший и светлый, и плотные шторы на окнах, несмотря на солнечный день, были задернуты, чтобы не давать бликов на вделанную в стену гроздь мониторов.
Мониторы почему-то были выключены. В правом углу кабинета, близ стола, стоял пузатенький ребристый сейф. Показалось Черяге или нет – но Головатый кинул на сейф какой-то затравленный взгляд.
– Садитесь, – радушно сказал начальник охраны, и Черяга опустился в большое удобное кресло напротив стола.
Мониторы системы наблюдения вспыхнули на секунду, показывая пустой коридор банка и толпу на площади, и опять погасли. «Что-то у них барахлит система», – отметил Денис.
– Мой брат от вас шахтерам еду возил? – спросил Черяга.
– Нет, – удивился начальник охраны, – он четвертый месяц как ушел.
– Ушел? Отчего?
– Ну если точнее, его уволили. Вымогал у ларечницы деньги.
– И куда он ушел?
– Понятия не имею. Вы, конечно, брат и можете обидеться.
– Не обижусь.
– Он от нашего имени вымогал деньги. Черяга помолчал.
– И что же вы с ним сделали?
– Не убили – и то скажи спасибо. Его счастье, что он только начинал. А то за такое и без яиц остаться можно. Дерьмо был ваш братец,